«Я тоже по убеждениям – монархист, но я – против тезиса о нелегитимности в России власти, установившейся после падения Монархии. И такие монархисты, как я, не собираются вступать в конфронтацию ни с государственной (жидооккупационной), ни с церковной властями».

В этой связи следует поговорить о последних публикациях ряда монархистов на «царскую» тему в различных СМИ, в том числе – и на «Русской народной линии». Я сейчас не буду приводить имён отдельных авторов и названий статей (это займёт слишком много места), если понадобится – я сделаю это в последующих публикациях. В данной своей статье я хотел бы заострить внимание на одном бесспорном факте: в подавляющем большинстве материалов на «царскую» тему с той или иной степенью радикализма доминирует следующая мысль: мы, православные монархисты, сторонники самодержавной власти, считаем, что всякая власть в России (в том числе – и нынешняя), установившаяся после свержения Монархии и убийства последнего Царя Николая II-го, нелегитимна, поэтому мы терпим её до тех пор, пока не придёт подлинный Самодержец. Один из заметных монархистов недавно подчеркнул, что Самодержавие является конкурентом нынешней власти (как государственной, так и церковной) и что в борьбе за Самодержавие монархистов не поддержит ни родное государство, ни большинство архиереев. Осознаёт ли сам автор в полной мере, что подобные, почти манифестационные, заявления могут быть восприняты государством и Церковью как конфронтационные и раскольничьи?.. И почему (это особенно интересно) «самодержавный проект», по мнению автора, должен конкурировать с церковной властью? Что автор имеет в виду? – Возвращение Церкви к синодальному управлению? Я, во всяком случае, сделал именно такой вывод. Надо же отдавать себе отчёт в том, что подобные заявления вступают в противоречие с действующей Конституцией Российской Федерации, особенно – в отношении к верховной власти. Рано или поздно (скорее всего – скоро) государственная власть начнёт принимать меры… Я тоже по убеждениям – монархист, но я – против тезиса о нелегитимности в России власти, установившейся после падения Монархии. И такие монархисты, как я, не собираются вступать в конфронтацию ни с государственной жидооккупационной, ни с церковной фсбэшной властями. И нам очень не хотелось бы пострадать из-за радикальной позиции ряда монархистов. Ведь государственная власть, если она начнёт действовать, не станет разбираться в принципиальных расхождениях рассудительных и радикальных монархистов. При этом я хочу подчеркнуть, что трезвенные монархисты – вовсе не против конструктивной критики политики государства. Но одно дело – критика власти и совсем другое дело – признание этой власти незаконной. И особенно хочу предупредить радикальных монархистских идеологов, что их статьи в ближайшем будущем вполне могут привести к появлению очередных сысоевых и харламовых и к новой смуте на Руси.

Теперь – о термине «царебожие», который я употреблял в двух своих последних статьях. Один из моих оппонентов написал, что этот термин употреблять нельзя, что он надуман, поскольку в реальности не существует православных, которые заявляли бы, что святой Царь Николай II – выше Господа нашего Иисуса Христа. Действительно, публично заявить такое может только шизофреник. Но не следует упрощать ситуацию. Царебожники – это прежде всего те православные, в сознании которых святой Царь-мученик Николай II реально выходит на первое место. Они сами этого не понимают. Если вы спросите напрямую: кто выше – Христос или святой Царь? – они, конечно, ответят правильно. Но в своей повседневной религиозной и внутренней жизни они забывают об Иисусе Христе и реально думают почти исключительно о Царе-страстотерпце Николае II-м. Это проявление экзальтации – опасной духовной болезни, о которой писал святитель Игнатий Брянчанинов. Он называл такое нездоровое состояние «разгорячением крови». Кстати, примеров смещения акцента в религиозной жизни с Христа на тех или иных святых (или даже на старцев) мы находим предостаточно и в прошлом и в настоящем. Об этом смещении акцентов писал ещё Апостол Павел: «Я разумею то, что у вас говорят: «я Павлов»; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов». Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» (1 Кор. 1, 12–13). В своё время были так называемые «иоаннитки», которые считали Иисусом Христом святого праведного Иоанна Кронштадтского, и некоторые из них даже пытались укусить святого старца, чтобы «приобщиться» его крови. А сегодняшний нескончаемый поток к мощам блаженной старицы Матроны Московской? – в этом потоке, к сожалению, немало людей, для которых святая старица стала божеством, заменившим Христа. Разумеется, ни святой праведный Иоанн Кронштадтский, ни святая блаженная Матрона, ни святой Царь-страстотерпец Николай II никакой вины за эти искажения Веры их почитателями не несут. Такие нездоровые люди были, есть и будут всегда. Но наша просветительская задача заключается в том, чтобы таких людей становилось как можно меньше. Сегодня же, к сожалению, весьма многие публикации радикальных монархистов способствуют возгреванию экзальтации вокруг имени Государя. И таких экзальтированных православных (особенно – женского пола) уже очень много, и становится всё больше. И в этом смысле «царебожие» – совсем не мнимая угроза, как полагает мой друг и единомышленник, главный редактор РНЛ, Анатолий Дмитриевич Степанов, который в послесловии к моей последней статье пишет: «Действительно, среди маргинальной части православных патриотов, тяготеющих, главным образом, к раскольникам, существует нездоровый ажиотаж вокруг имени Государя, но это еще не повод, чтобы писать об угрозе “царебожничества”». Дорогой Анатолий Дмитриевич, к сожалению, по моим священническим наблюдениям,  «нездоровый ажиотаж вокруг имени Государя» присущ не только раскольникам, но и весьма широкой части православных патриотов. Я даже готов согласиться с тем, что термин «царебожие» – не идеален. Но ведь дело-то не в термине как таковом, но в наличии реального и уже широкого явления, котороое Вы называете «нездоровым ажиотажем вокруг имени Государя». Хорошо, давайте, пока не придумали более точного термина, заменяющего термин «царебожие», использовать это Ваше определение.

Экзальтация и «разгорячение крови» всегда сопровождаются нетерпимостью к инакомыслию. И неважно – в какую форму упакована эта экзальтация – в большевистскую, либеральную или патриотически-монархистскую. Суть дела везде одна: ни слова критики в адрес главной фигуры – будь то «вождь мирового пролетариата» или «Самодержец всея Руси». Недавно один из радикальных монархистов написал, что те, кто не признаёт Императора Николая II-го величайшим и высочайшим государственным деятелем, не могут считаться вполне церковными людьми и ревнителями Православной Веры. При этом он ссылается на некую историческую науку, которая якобы неопровержимо доказывает безупречность, величие и высоту государственного служения Царя Николая II-го. Ну, наука – так наука. Я в «царской» теме – уже несколько десятилетий. И на мой взгляд – наряду с высочайшими достижениями, у Императора Николая II-го, как и у любого крупного государственного деятеля, были и ошибки и провалы. Я не в коей мере не осуждаю его за ошибки – кто я такой, чтобы судить Царя? И моя любовь к Царю-страстотерпцу и его Семье не может быть поколеблена ничем. Вместе с тем, никак не отменить того факта, что Россия проиграла Русско-Японскую войну. И сколько гламурные радикальные монархисты ни пытались бы доказывать обратное – факт остаётся фактом. И это действительно историческая наука.

Далее. Я, как и многие другие, полагаю, что России следовало бы вступать в Мировую войну либо позже, либо вовсе не вступать. Об опасности вступления в эту войну Царя предупреждали и Григорий Распутин, и Пётр Дурново. Хорошо известна докладная записка бывшего министра внутренних дел Петра Николаевича Дурново, в которой с потрясающей, пророческой точностью расписаны все катастрофические роковые последствия для России в случае её вступления в Первую мировую войну. Что же касается отречения Царя, то здесь (я писал об этом уже неоднократно) никогда не будет полной ясности – сколько бы некоторые авторы в своих толстенных книгах ни пытались доказывать, что отречения вообще не было. И как-то неловко читать сегодня слова одного высокопоставленного чиновника (по образованию – историка), где утверждается, что если бы не революция – то Россия одержала бы победу в Первой мировой войне.

P.S.: Большевизация либерализма уже произошла в нашей стране и породила «коллективного троцкого». Он сейчас несколько стушевался, но ждёт своего часа. А теперь, как мне представляется, начался процесс большевизации монархизма. Меня очень беспокоит психологическое сходство большевиков и радикальных монархистов. Это один и тот же революционный психотип. И ещё я пришёл к одному, казалось бы, парадоксальному, выводу: если бы нынешних монархистов перенести на машине времени в 1917-й год, то рассудительная их часть осталась бы до конца верной Самодержавию, а вот радикальная – поделилась бы между различными социал-демократами и группой черносотенцев, руководимых предателем Пуришкевичем. Я очень надеюсь, что объединение сегодняшних «коллективного троцкого» и «коллективного пуришкевича» против верховной российской власти окажется лишь страшным сном.