Мнимое братство народов: как падение СССР обернулось откровенным геноцидом.
Автор-Алексей Кочетков.
«Братством народов» прожужжали уши всем. Но вот, что характерно: советскими стали преимущественно русские люди. Ни грузины, ни армяне, ни киргизы, ни иные народы не забывали своего исконного имени, не забывали ни на мгновение, что они — грузины, армяне, киргизы…
Да, все национальные республики подчинялись советским законам, но оставались национальными. И понятие советский человек олицетворялось, в основном, русскими. За счёт русских строилось всё мифическое братство советских народов, которое затрещало по швам, обнажив всю ложность свою, при первом толчке.
В конце 80-х обнаружилась неприглядная истина: «Братство братством, а табачок-то врозь». Ленинское наследие сдетонировало, когда его перестроившиеся последыши поднесли огонь к заботливо оставленному фитилю, и вдруг выяснилось, что никакого советского братства не было и нет, а «братские народы» всё это время копили в себе зёрна шовинизма, удобренные некогда большевиками, и ненависть к «оккупантам», причём понимая под таковыми не столько Советский Союз, сколько Россию, не столько коммунистов, сколько русских. Платой за иллюзии «братства» стала русская кровь, хлынувшая на окраинах гибнущей державы…
В этом году исполнилось 15 лет с момента написания и издания книги Елены Семёновой «На этинической войне», актуальности книга увы не теряет, и каждая из ее глав передает лишь часть ужаса, который пережили наши соотечественники в начале 90-х. Отдельно стои остановиться на азербайджанской истории. Дадим слово автору.
Из всех кавказских республик (не считая Чечни) наибольшей жестокостью в отношении русского населения отличился Азербайджан. Если в Грузии кровопролитие было всё же обусловлено в первую очередь территориальными конфликтами, то в Баку русских в январе 1991 года убивали только за то, что они русские.
Первыми жертвами погромов стали армяне, ненависть к которым с момента карабахского конфликта била через край. Достаточно сказать, что, когда в 90-м произошло страшное землетрясение в Спитаке и Ленинакане, Баку ликовал, и в Армению был отправлен поезд с топливом в рамках оказания помощи, к которому обязывались все союзные республики, на цистернах которого было написано: «Поздравляем с землетрясением! Желаем повторения!»
До определённого момента кровопролитие удавалось избежать, благодаря русскому коменданту города. На требование руководства «Народного фронта» убрать всех инородцев генерал, немного подумав и что-то подсчитав в уме, заявил, что ему достаточно четырёх суток для эвакуации некоренных жителей, после чего он превратит город в мусульманское кладбище. Желающих экспериментировать не нашлось, и «народные защитники» сразу отступили.
Впрочем, ненадолго. Ослабление государственной власти и распад страны не мог не стать катализатором с трудом сдерживаемой агрессии азербайджанских экстремистов. О том, что списки обречённых на истребление готовились заранее, было известно. В первом списке стояли армяне, во втором — русские.
Однако никаких своевременных мер не было принято, и 13 января началась бойня.
Александр Сафаров, офицер морфлота, вспоминает в своём очерке «Чёрный январь».
Ниже — воспоминания русского морского офицера о бакинской резне 1991-го года»: «По пути мы видели, как действуют погромщики. Группы молодых вооружённых азербайджанцев, численностью человек по двадцать-тридцать, врывались в квартиры армян, зверски убивали хозяев, не считаясь с возрастом и полом, после чего приступали к грабежу. К ним с энтузиазмом присоединялись соседи жертв, тут же захватывая освободившуюся квартиру, дрались между собой, не поделив что-нибудь из награбленного».
«Трупы выбрасывались из окна, и на улице над ними продолжали глумиться. Женщин и мальчиков, прежде чем убить, по очереди насиловали на глазах у всех. Дети не отставали от взрослых, тащили всё, что могли унести, под одобрительные крики родителей. На площади „Украины“ примерно сорок этих зверей насиловали пятнадцатилетнюю армянку, сменяя друг друга под восторженное улюлюканье их же женщин и детей. На улице Камо на балконной решётке распяли девочку лет десяти, она висела там до самого ввода войск. Около кинотеатра „Шафаг“ на костре живьём жгли детей»,— делится воспоминаниями бывший советский военный.
Сафаров пишет, что «в начальный период тех событий Русских ещё не трогали, только грабили квартиры уехавших. Даже на домах писали: „Русские! Не уезжайте! Нам нужны рабы и проститутки!“. Согласитесь, весьма „доброжелательное“ пожелание, ещё грозились вешать на каждом дереве, что тоже никак не может считаться попыткой выгнать. Позже, в квартирах русских раздавались телефонные звонки: „Ты ещё живой? — интересовались звонившие –— И не уехал? Хочешь я помогу тебе отправить в Россию вещи, а ты мне оставишь квартиру? Не хочешь, тогда так заберём!“. За трёхкомнатную квартиру в центре города русским тогда предлагали не больше 20000 рублей и, зачастую, оформив документы, убивали, получая и квартиру и деньги».
Утверждение о том, что «русских ещё не трогали», представляется нам не вполне верным, поскольку существуют показания других очевидцев, свидетельствующих как раз об обратном.
«Там творилось что-то невообразимое, — рассказывает беженка Н.И. Т-ва. — С 13 января начались погромы, и мой ребёнок, вцепившись в меня, говорил: „Мама, нас сейчас убьют!“ А после ввода войск директор школы, где я работала (это вам не на базаре!), азербайджанка, интеллигентная женщина, сказала: „Ничего, войска уйдут — и здесь на каждом дереве будет по русскому висеть“. Бежали, оставив квартиры, имущество, мебель… А ведь я родилась в Азербайджане, да не только я: там ещё бабушка моя родилась!..».
Жуткую историю рассказала автору статьи «Русская боль» (Журнал «Дело», 4, 2004 г.) беженка из Баку Галина Ильинична: «Выломали дверь, мужа ударили по голове, он без сознания валялся всё это время, меня били. Потом меня прикрутили к кровати и начали старшенькую насиловать — Ольгу, двенадцать лет ей было. Вшестером. Хорошо, что Маринку четырёхлетнюю в кухне заперли, не видела этого… Потом побили всё в квартире, выгребли что надо, отвязали меня и велели до вечера убраться. Когда мы бежали в аэропорт, мне чуть не под ноги упала девчоночка — выбросили с верхних этажей откуда-то. Вдрызг! Её кровь мне всё платье забрызгала… Прибежали в аэропорт, а там говорят, что мест на Москву нету. На третьи сутки только и улетели. И всё время, как рейс на Москву, ящики картонные с цветами, десятками на каждый рейс загружали… В аэропорту издевались, всё убить обещали. Вот тогда я начала заикаться. Вообще говорить не могла. А сейчас, сейчас намного лучше говорю. И руки не так трясутся».
В 5-м номере «Учительской газеты» за 1990-й год появилась статья И. Афанасьева, которую мы приведём с незначительными сокращениями: «Передо мной сидят женщины, разные — молодые и пожилые. Русские учителя. Беженцы! Их рассказы о случившемся с ними и их семьями в Баку в последнюю неделю нельзя слушать без содрогания: „Сегодня на улицах Баку стоят танки, дома одеты в чёрные траурные флаги. На многих домах надписи: ‚Русские — оккупанты! ‘, ‚Русские — свиньи! ‘. Моя мама приехала по распределению из Курска в глухое горное азербайджанское село учить ребятишек русскому языку. Это было тридцать лет назад. Теперь она пенсионерка. Я второй год работала в школе. Пришла неделю назад в школу, а в коридоре надпись: ‚Русские учителя, идите в уборщицы! ‘. Я говорю: ‚Вы что, ребята? ‘. А они в меня плюют. Я их азбуке учила. Теперь вот мы с мамой здесь. Родственников в России у нас нет. Денег нет, работы нет… Куда? Как? Ведь моя родина — Баку…“. Женщины-учительницы, с которыми я беседовал в маленькой комнатке, то и дело утирали невольные слёзы обиды: „Я убежала с дочкой с одной сумкой, за три минуты. Жуткая обида! Я же не политик, я детей учила и не виновата в тех бедах, что были в республике. Я не видела на лозунгах Народного фронта фамилии Алиева. Зато Горбачева они представляли не в лучшем виде. Обидно, потому что я знаю этот народ, у меня там друзья, вся жизнь моя там…“. Я не называю имён и фамилий этих женщин — они так просили. В Баку остались их родственники, мужья. Мало ли что…».
Нижие — тезисно изложенные воспоминания беженок.
— Экстремисты прекрасно организованы, чего не скажешь о местных властях. В конце прошлого года жилищные конторы по всему городу потребовали всех заполнить анкеты, якобы для получения талонов на продукты. В анкетах нужно было указать и национальность. Когда начались погромы, в руках экстремистов оказались точные адреса: где живут армяне, где русские, где смешанные семьи и т. д. Это была продуманная националистическая акция.
— За мной прибежал муж, велел мне и ребёнку быстро одеваться. Муж у меня военный, но в этот день был в штатском. Я увидела, как он вынул пистолет и положил в карман. Сказал: «В метро идите впереди меня, чтобы я вас видел». В метро русских почти не было. На нас оглядывались, лица у всех напряжённые. Только в аэропорту я поняла, что мы улетаем.
— Вам ещё повезло. За мной муж приехал на машине. Пятнадцать минут на сборы. У аэропорта нам преградили дорогу экстремисты. Пришлось нашему «газику» таранить их «Волгу». Чудом остались живы.
— Наша семья отдала российскому и советскому флоту триста лет. В Баку у меня остался бесценный архив нашей семьи по истории флота. И сейчас мои племянники служат на военных кораблях на Каспии…
Трудные для меня времена и трудно говорить. Я одна воспитываю дочь. Тридцать лет отдала школе, математик. В школе ко мне относились очень хорошо до последнего дня. Но как жить, если дом оцеплен бандитами и они требуют убираться, если приходишь в магазин, а тебе не продают даже хлеба, потому что ты русская. Хотела сиять с книжки деньги, кассирша швырнула мне её обратно: «Для тебя денег нет!».
— Моя мама уже два месяца не получает пенсию, в Баку русским пенсионерам её не выдают.
— Многие из нас прилетели в Москву почти без документов. Как быть с трудовыми книжками? Как с ордерами на бывшие квартиры? Ведь мы же должны получить что-то взамен?
— Думаю, что ордера нам не понадобятся. Сама видела, как только армянина изгоняли из квартиры, тут же появлялся новый хозяин с официальным ордером. Словно в райисполкоме он был уже давно готов, только даты не хватало…
— Я не знаю, что делать. В России у меня нет родственников. Пойду в азербайджанское постпредство в Москве и расскажу им, что триста лет моя семья верно служила Родине, мы трудились на благо Азербайджана, мой отец был репрессирован. А я тридцать лет учила азербайджанских ребятишек математике! У меня в кармане сто рублей, выданных государством, и ничего больше. И пусть постпредство думает, где мне купить за счет Азербайджана квартиру, которую сегодня я бросила и которую наверняка уже заняли. Я не претендую на Москву. Я претендую на Россию.
— Может быть, вам обратиться в Министерство народного образования РСФСР? — посоветовал я.
— Не думаю. Если бы у них болело сердце о русском учителе, они бы за эти дни сами к нам пришли
Многим из нас и на улицу в мороз не в чем выйти. Ведь мы же бакинцы…
«Каждый день в училище прибывают более четырёхсот женщин, стариков, детей. Всего в Москве и Московской области русских беженцев из Баку более 20 тысяч»,— резюмировал автор статьи в «Учительской газете».
Следующими жертвами по плану погромщиков должны были стать русские офицеры и их семьи. В первые дни был захвачен детский сад, быстро, однако, отбитый нашими военными, затем в акватории Чёрного моря пытались затопить суда с беженцами, атаку на которые удалось отбить чудом.
Александр Сафаров вспоминает: «Третий день резни, 15 января, начался со страшного грохота. Сначала послышался звук, напоминающий взрыв, потом гул, и новое здание штаба флотилии на Баиловской шишке исчезло в облаках пыли. Штаб сполз по склону, разрушив и засыпав обломками столовую береговой базы бригады ОВРа. Официально причиной обрушения штаба стал оползень, однако время случившегося вызвало сомнения в правдивости этой версии. От штаба уцелела одна стена с балконом и главкомом на нём. Он как раз вышел на балкон осмотреться, а возвращаться ему оказалось некуда. Под обломками зданий погибло 22 человека, и среди них мой хороший товарищ капитан 3 ранга Виктор Зайченко. Его задавило перекрытием в кабинете на втором этаже столовой. У Вити осталось трое сыновей.
Остальных засыпанных нам удалось откопать, покалеченных, но живых».
В Баку прибыл министр обороны маршал Язов. На четвёртый день азербайджанская сторона попросила его убрать войска с улиц города, чтобы похоронить своих убитых. Язов просьбу уважил, танки и солдаты спрятались за заборами предприятий.
«Насколько я помню, убитых было 123 человека, потери в войсках — 59, — пишет Сафаров. — На месте погребения установили мощные громкоговорители, так что на полгорода было слышно, как Эльмира Кафарова (почти однофамилица), кажется, министр чего-то, обещала отомстить за погибших и клялась, что неверных захлебнутся собственной кровью. Неверные — это все мы».
В течение следующих месяцев русских повально выселяли из квартир. В судах на все претензии заявляли откровенно: «Кто захватил? Азербайджанцы? Правильно сделали! Езжай своя Россия и там командуй, а здесь мы хозяева!!!»
Но самый тяжёлый удар российские военнослужащие получили после краха ГКЧП. Придя к власти, Борис Ельцин объявил базировавшуюся в Баку флотилию российской, а военнослужащих россиян передал под юрисдикцию Азербайджана. Этот акт был справедливо расценён военными, как предательство.
«Именно в это время, — пишет Сафаров, — пользуясь таким положением, азербайджанский суд приговорил лейтенанта общевойскового училища, применившего оружие при отражении вооружённого нападения на КПП училища и убившего несколько бандитов, к смертной казни. Больше года парень провёл в камере смертников в ожидании расстрела, пока под нажимом общественного мнения в России (в основном газеты „Советская Россия“) Гейдар Алиев вынужден был передать его российской стороне.
К сожалению, фамилия этого лейтенанта в моей памяти не сохранилась. А сколько ещё таких, как он, были преданы и на Родину не вернулись? Всё это осталось тайной, в том числе и число жертв резни. Обо всех не расскажешь…».
Согласно докладу председателя Русской общины Азербайджана Михаила Забелина, на 2004-й год в стране осталось около 168 тысяч русских, тогда как на первое января 1979 года в Азербайджане проживало около 476 тысяч граждан русской национальности, в 22 районах республики насчитывалось около 70 русских населённых пунктов и поселений. В 1989 году в Азербайджане проживало 392 тысячи русских, в 1999 году — 176 тысяч…
На фоне этого масса азербайджанцев благополучно обосновалась в России, в Москве. Но и этого показалось мало, и в январе 2007 года Организация Освобождения Карабаха выступила с угрозой в адрес оставшихся в Азербайджане русских.
Угроза была мотивирована мнимой дискриминации их соотечественников в России: «Положение азербайджанцев во всех регионах России, и в частности, в центральных городах, плачевное. Торговые объекты, принадлежащие нашим соотечественникам, закрываются, те, кто пытается открыть новые, подвергаются проверкам, на них налагаются штрафы, в домах азербайджанцев проводятся обыски, и применяется насилие. Эта коварная и жестокая политика в отношении азербайджанцев России проводится с позволения официальных лиц, и выражает их позицию, которая заключается в полном выселении азербайджанцев из этой страны. (…) Мы требуем от российского руководства положить конец дискриминации наших соотечественников, проживающих в этой стране, в противном случае ООК предпримет конкретные шаги по приостановлению деятельности российского посольства в Баку и выселению русских из Азербайджана».
Российское руководство, разумеется, не напомнило азербайджанским мигрантам и их защитникам, что у них есть своё государство, и они могут возвращаться туда и устанавливать свои порядки там, а не в России.
https://www.ridus.ru