Письма к Русской нации.

Михаил Осипович Меньшиков (1859 — 1918), ведущий автор газеты «Новое время» в 1901 – 1917 гг., вероятно, может быть назван националистом № 1 в истории русской мысли – никто другой не написал столько ярких, поистине пламенных текстов, посвящённых обоснованию и пропаганде идей русского национализма. Кроме всего прочего, он заплатил за свои убеждения жизнью, что придаёт его словам дополнительную ценность и убедительность.

Публицист он, конечно, первостатейный, почти идеальный, соперничать с ним может только Катков. Суть публицистики ведь не отыскание истины, а  эффектное навязывание своей точки зрения. И здесь М.О. бесподобен. Некоторые его формулировки, кстати, и сегодня звучат весьма современно и злободневно и могут быть использованы в националистической пропаганде.

Вот как, например, Меньшиков определяет, что такое нация:

«Нация» есть не физическое существо, а политическое. Нация есть одухотворенный народ, сознающий себя среди других народов независимым и державным. Нация — это когда люди чувствуют себя обладателями страны, ее хозяевами. Но сознавать себя хозяевами могут только граждане, люди обеспеченные в свободе мнения и в праве некоторого закономерного участия в делах страны. Если нет этих основных условий гражданственности, нет и национальности, или она зачаточна.Нация есть душа народа: общий разум и общая любовь. Но возможен ли общий разум, если он обречен молчанию? Возможна ли общая любовь без творческого участия в том, что любишь? Итак, нация есть союз гражданский прежде всего. «Все остальное приложится», если найдена вот эта «правда» — гражданская справедливость. Какая бы группа ни соединилась для защиты и бережения основных прав человека, она становится нацией». (Из статьи «Вторая душа», 1904 г.).

Не правда ли, звучит весьма актуально для наших дней, когда борьба за политическую свободу становится важнейшим приоритетом для русских националистов.

Или вот опять-таки абсолютно не утратившее актуальности описание «империи наоборот», свойственной для России и в императорский, и в советский, и в эрэфовский периоды её истории, стоит только Польшу или Финляндию заменить названиями других, гораздо более южных территорий:

«К глубокому сожалению, Россия слишком быстро раскрыла свои границы и включила в них слишком много врагов своих. Не какого-нибудь деревянного коня, что погубил Трою, — Россия втянула в себя несколько царств, которые еще недавно воевали с ней, и имела наивность думать, что это усилило ее. Может быть, огромные приобретения Петра и Екатерины усилили бы нас, если бы мы отнеслись к ним, как англичане к своим завоеваниям, то есть постарались бы выжать из них все соки. Наше полуинородческое правительство не было одержимо этим пороком. Жиденький патриотизм его никогда не доходил до национального эгоизма.Покорив враждебные племена, мы, вместо того, чтобы взять с них дань, сами начали платить им дань, каковая под разными видами выплачивается досель. Инородческие окраины наши вместо того, чтобы приносить доход, вызывают огромные расходы. Рамка поглощает картину, окраины поглощают постепенно центр. В одно столетие мы откормили до неузнаваемости, прямо до чудесного преображения, Финляндию, Эстляндию, Курляндию и Польшу. Никогда эти финские, шведские, литовские и польские области не достигали такого богатства и такой культуры, какими пользуются теперь. … В чем же секрет этого чуда? Только в том, что мы свою национальность поставили ниже всех. Англичане, покорив Индию, питались ею, а мы, покорив наши окраины, отдали себя им на съедение. Мы поставили Россию в роль обширной колонии для покоренных народцев — и удивляемся, что Россия гибнет! » (Из статьи «Наша сила», 1909 г.).

Актуальным остаётся и рецепт преодоления этой абсурдной политики: отказ от антинационального «империализма» и переход к национальному сосредоточению – к возрождению великорусского центра:

«Взяв все свое от инородцев, взяв никем прочно не занятые пустыни, Россия может поздравить себя с завершением территориального роста и с началом развития внутрь, то есть с началом настоящей цивилизации. Расширяясь без конца, страна тратит капитал; развиваясь внутрь, она накапливает его, и, может быть, все беды России в том, что она все еще не начала настоящего периода накопления.Завоевывая огромные пространства, мы до сих пор оттягивали от центра национальные силы. Пора возвращаться назад, пора вносить в свою родину больше, чем мы вынимаем из нее, пора собирать землю Русскую из-под навалившихся на нее инородных грузов. Я вовсе не настаиваю на автономии окраин — я настаиваю на автономии русского центра от окраин. Я уверен, что только тогда мы разовьем наше национальное могущество, когда восстановим нарушенное единство, когда отбросим примеси, отказывающиеся войти в нашу плоть и кровь. Кроме народов-победителей, страдающих несварением желудка, мы знаем народы, гибнущие от этой болезни; пренебрегать этими уроками истории мы, националисты, не вправе». (Из статьи «Кого выбирать в парламент», 1912 г.).
А вот до боли узнаваемая картина демонизации, которой подвергался и подвергается русский национализм, всего-то заявляющий о необходимости русского равноправия в русской же стране:

«Враги русской народности, всячески отстаивая свой национализм, всемерно опорочивают русский. Когда речь зайдет о нарушении прав еврея, финна, поляка, армянина, подымается негодующий вопль: все кричат об уважении к такой святыне, какова национальность. Но лишь только русские обмолвятся о своей народности — подымаются возмущенные крики: «Человеконенавистничество! Нетерпимость! Черносотенное насилие! Грубый эгоизм!» Сами ожесточенные эгоисты, поклоняющиеся идолу отчуждения, насевшие на нас инородцы не признают за Россией ее народного «я». Что ж, остается нам обречь себя в самом деле на роль удобрения для чужих рас…» (Из статьи «Русское пробуждение», 1910 г.).

А вот прекрасная и злободневная формулировка «русской идеи» взамен мазохистского бреда о «всечеловечности», «самоотречении», «скрепляющем растворе» и т.д.:

«Апостолы мелких национальностей не стыдятся выражения «эгоизм». Мне кажется, и русскому национализму не следует чураться этого понятия. Да, эгоизм. Что ж в нем удивительного или ужасного? Из всех народов на свете русскому, наиболее мягкосердечному, пора заразиться некоторой дозой здравого эгоизма. Пора с совершенной твердостью установить, что мы не космополиты, не альтруисты, не «святые последних дней», а такой же народ, как и все остальные, желающие жить на белом свете прежде всего для самих себя и для собственного потомства «. («Русское пробуждение»).

«… Суть национализма составляет благородный эгоизм, сознательный и трезвый, отстаиваемый как душа, как совесть » (Из статьи «Великороссийская идея», 1913).

Да, национализм – это народный эгоизм, но эгоизм благородный, ибо он есть одновременно и реальный, а не абстрактный альтруизм каждого члена нации по отношению к во всем другим её представителям. Без такого эгоизма нации погибают. Именно такой благородный эгоизм нам, русским, сегодня жизненно необходим. В этом главный урок Михаила Меньшикова для нашего времени.

Историческая справка:

В своей публицистике М. О. Меньшиков затрагивал вопросы национального сознания русской нации, проблемы бездуховности, алкоголизма, еврейский вопрос, государственную политику. Некоторые считают М. О. Меньшикова первым идеологом русского этнического национализма. Занимал охранительно-патриотическую позицию, направленную на защиту интересов русских и российского государства. Предвидел национальную катастрофу. Переписывался с Л. Н. Толстым, Н. С. Лесковым, М. В. Нестеровым,

И. Д. Сытиным, Д. И. Менделеевым,А. П. Чеховым.

В статье «Кончина века», написанной в декабре 1899 года, Меньшиков делает глубокое обобщение итогов XIX столетия, охватывает своей прозорливой мыслью будущее как русской, так и всей европейской цивилизации. Сейчас очевидно: его строки, относящиеся к России, бесспорно приложимы ко дню сегодняшнему. С той разницей, что болевые точки, которые обозначил Меньшиков, разрослись теперь в громадные язвы, буквально пожирающие Россию.

Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов правого толка, выступал идеологом русского национализма. Он стал инициатором создания Всероссийского национального союза в 1908 году, который собрал вместе умеренно-правых политиков, придерживающихся националистических убеждений.

После революции Меньшиков был отстранён от работы в газете, 14 сентября 1918 года арестован сотрудниками ВЧК на своей даче на Валдае, а 20 сентября расстрелян на берегу Валдайского озера на глазах его шестерых детей. По словам жены Меньшикова, судьями и организаторами расстрела были Якобсон, Давидсон, Гильфонт и комиссар Губа.

Реабилитирован в 1993 году.