«Генерал-адъютанты изменники» — О предателях Царя-Мученика Алексееве, Рузском и других.
Монархическое издание «Штандарт», США, 1954 год:
Решающим моментом Русской Революции является трагический, по своим последствиям, Акт Отречения Государя Императора 2-го марта 1917 года. Все последующее, как-то: развал Армии, Керенщина, Большевизм и гибель миллионов русских людей суть лишь логические и неизбежные последствия прекращения Русской законной власти, столетиями выработавшейся в форму Самодержавной Монархии. Теперь, спустя 37 лет, основываясь на многочисленных опубликованных фактических материалах, можно с уверенностью утверждать, что если бы вместо согласия на Отречение, Государь Император повелел арестовать и расстрелять главных заговорщиков, то верные присяге войска, без особого труда, усмирили бы Петроградский бунт и колесо Истории повернулось бы совершенно в другую сторону.
Наша цель освятить с помощью официальных документов тот обман, которым заговорщики окружили Государя и привели Его к Акту Отречения. Тайные враги России отлично знали, что, стоит им удалить законную власть в лице Императора, и настанет такой хаос, что им легко будет разрушить до тла великую Российскую Империю и тем самым изменить в свою исключительную пользу ход исторических событий. Они отлично знали, что близится час победы Союзников и что Россия неминуемо должна будет играть на предстоящей мирной конференции решающую роль, и опять надолго первенствующее положение среди Европейских Великих Держав. Кроме того, они также сознавали, что, только разрушив Законную Власть, они смогут подчинить Россию и Германию тому тайному влиянию, которому уже к тому времени были подчинены почти все остальные Европейские Государства.
Мы не будем здесь касаться постыдной роли членов Государственной Думы в Февральские дни. Про левых её членов говорить вовсе не приходится: они всегда были бунтарями против Русской Национальной Власти и вся их деятельность и энергия были направлены на разрушение Императорской Власти. Но к концу 1916 года под влиянием умелой вражеской пропаганды и правые члены Думы перешли в ряды мятежников и забыли свою присягу Помазаннику Божию. Ни один из них не протестовал, когда Государственная Дума, в лице левых своих членов, решила неповиноваться Указу о роспуске и тем самым положила начало Петроградскому бунту. Не вдаваясь в подробности международного заговора против Российского Национального Царского Правительства, мы только осветим роль тех высших военноначальников, на преданность которых Государь Император имел полное основание рассчитывать и которые имели в своих руках полную возможность остановить тот бунт, который Родзянко и Думцы превратили в Революцию.
Разбор некоторых материалов, относящихся к Акту отречения Государя Императора Николая II.
Когда в Ставку стали поступать сведения о серьезности Петроградских беспорядков, Государь приказал немедленно двинуть на усмирение ближайшие прифронтовые части, а Сам решил ехать в Царское Село. Генерал Алексеев, вместо того, чтобы отговорить от этой поездки, допустил Государя выехать из Ставки и тем самым отрезал его от действительной связи с Петроградом и, что гораздо важнее, отрезал его от связи со всеми фронтами и остальной Россией. Таким образом, Государь оказался совершенно в руках Своего Начальника Штаба: до Него могли доходить только те сведения, которые ген. Алексеев считал нужным Ему сообщать. Государю могли освещаться все факты только в нужном для заговорщиков освещении.
Не успел Государь доехать до Пскова, как ген. Алексеев шлет Ему в догонку следующую телеграмму:
«Поступающие сведения дают основание надеяться, что думские деятели, руководимые Родзянко, еще могут остановить всеобщий развал и что работа с ними может пойти, но утрата всякого часа уменьшает последний шанс на сохранение и восстановление порядка и способствует захвату власти левыми элементами. Алексеев. Ставка № 1865».
Эта телеграмма является явной ложью и попыткой шантажа. Ведь кроме бунтующих рабочих в Петрограде, вся остальная Россия была спокойна, а во главе бунта находились именно никто иные, как сами члены Государственной Думы, возглавляемые Родзянко. Шантажом же является та часть телеграммы, в которой Алексеев как бы торопит Царя принять очевидно крайне важные решения, угрожая, что промедление грозит худшими бедствиями. Так как в этот момент фактически со стороны Государя не могло быть и речи об отречении, то эта телеграмма – ничто другое, как попытка испугать Государя и одновременно подготовить Его в нужном для заговорщиков направлении к их давно задуманному требованию отречения. Если бы Начальник Штаба Государя, генерал-адъютант Алексеев, не был бы сам одним из главных заговорщиков, действующих по указанию тайных врагов России, то он вместо этой телеграммы должен был бы ускорить прибытие верных войск для усмирения бунтарей. Вместо этого, Алексеев, в день прибытия Государя в Псков, испрашивает Высочайшее разрешение на возвращение уже направленных на станцию Александровскую воинских частей обратно на Двинский Фронт. Одновременно другой заговорщик, Главнокомандующий Северным Фронтом, генерал-адъютант Рузский, приказывает послать в Ставку следующую телеграмму:
«Ставка Полковнику Тихменеву. № 933 П. Главкосев при существующей обстановке не считает возможным сосредоточение железнодорожных батальонов к Пскову, прибытие которых может лишь осложнить обстановку. Для обеспечения движения литерных поездов будут приняты меры по выяснению их маршрута. 2-го Марта. № 6166 Данилов».
Но этого еще мало для заговорщиков. Так как Государь еще из Ставки повелел приказать двинуть на усмирение верные части с Западного и Юго-Западного Фронта,[1] то ген. Алексееву посылается из Штаба Северного Фронта нижеследующая телеграмма:
«Главковерху № 1868. Государь Император отдыхает и поэтому испрошение в отношении войск Западного и Юго-Западного фронта может последовать только утром. Предварительно испрошения у Государя Императора разрешения возвратить наши войска, Главкосевом было отдано самостоятельное распоряжение задержать войска на станции. Сообщается на случай, если эту же меру будет сочтено возможным применить в отношении войск западных фронтов распоряжением Ставки. 2-го Марта 0 часа 30 минут. Данилов».
([1] Пехотные полки: Л. Гв. Преображенский, Л. Гв. Семеновский, Л. Гв. Стрелковый Императорской Фамилии полк, 34 пех. Севский, 36 пех. Орловский, 67 пех. Тарутинский и 68 Лейб-пех. Бородинский. Кавалерийские полки: 2-й гусар. Павлоградский и 3 гус. Елизаветградский, но ни один из этих славных полков до Петрограда доехать не мог, т.к. генерал Рузский самостоятельно отдал приказ задержать движение посланных Самим Императором войск.)
Итак, пока Государь Император спит, полагаясь и веря в преданность своих Генералов-Адъютантов и Главнокомандующих, они, вопреки его приказаниям, своею личною властью, останавливают движение верных войск к взбунтовавшейся столице и таким образом на другой день утром Государь оказался одиноким на станции Псков, всецело в руках давно изменившего ему ген. Рузского. По приказанию ген. Алексеева, его сообщник ген. Лукомский телеграфирует в 9 часов утра 2-го марта в Псков ген. Данилову:
«Прошу тебя доложить от меня Рузскому, что, по моему глубокому убеждению, выбора нет и отречение должно состояться. Лукомский».
Изолировав доверившегося им Государя от всякого сообщения с фронтами, помимо их самих, заговорщики в Ставке этой телеграммой сообщают Рузскому, что все готово и можно уже требовать отречения. Так как все же исход заговора неизвестен, то Алексеев сам не решается послать эту очень рискованную, в случае неудачи, телеграмму и поручает ген. Лукомскому послать ее частным порядком Данилову. В случае неудачи заговора, можно будет эту телеграмму рассматривать, как только частное мнение Лукомского, а Рузский и Алексеев останутся в стороне. Через час Алексеев из Ставки шлет всем Главнокомандующим фронтами следующую телеграмму:
«Его Величество находится в Пскове, где изъявил Свое согласие объявить манифест, идя навстречу народному желанию учредить ответственное министерство перед палатами и поручить Председателю Государственной Думы образовать кабинет. По сообщению этого решения Главкосевом Председателю Государственной Думы, последний в разговоре по аппарату в 3 с половиной часа утра 2-го марта, ответил, что появление такого манифеста было бы своевременно 27-го февраля, а в настоящее время этот акт является запоздалым, что ныне наступила одна из страшных революций, сдерживать народные страсти трудно, войска деморализованы. Председателю Думы хотя пока верят, но он опасается, что теперь династический вопрос поставлен ребром и войну можно продолжать до победного конца, лишь при исполнении предъявленных требований относительно отречения от престола в пользу сына при регентстве Михаила Александровича. По-видимому, обстановка не допускает иного решения, и каждая минута дальнейших колебаний повысит только притязания, основанные на том, что армия и работа железных дорог находятся фактически в руках Петроградского Временного Правительства. Необходимо спасти действующую армию от развала, продолжать до конца борьбу с внешним врагом, спасти независимость России и судьбу династии нужно поставить на первый план, хотя бы ценой дорогих уступок. Если Вы разделяете этот взгляд, то не благоволите ли телеграфировать весьма спешно, через главкосева известив меня, что потеря каждой минуты может стать роковой для существования России, и что между высшими начальствующими лицами армии нужно установить единство мыслей и целей и спасти армию от колебаний и возможности случаев измены долгу. Армия должна всеми силами бороться с внешним врагом и решение относительно внутренних дел должно избавить ее от искушения принять участие в перевороте, который более безболезненно совершится при решении сверху. Алексеев. 2-го марта 10.15 м. № 2872».
Какая тонко продуманная, предательская телеграмма. В ней генерал-адъютант Алексеев, высшее лицо в командовании Армиями Империи после Государя Императора, как будто беспристрастно освещает события командующим фронтами, но, на самом деле, он заведомо подтасовывает факты и как бы диктует ответы своим подчиненным; фактически картина в этот момент была совсем другая. В Петрограде рабочий бунт, возглавляемый Родзянко и другими Думцами и самочинно возникшим Советом Рабочих и Солдатских Депутатов; к этому бунту, правда, присоединились уже большинство запасных частей Петроградского гарнизона, но они без офицеров и почти без винтовок и вооружения; большинство населения столицы испугано событиями и ничего не знает о положении во всей остальной России; все верят, Председатель Государственной Думы Родзянко со всеми товарищами действует честно, и не подозревают, что именно Родзянко, по личному политическому честолюбию, предает своего Государя; во всей остальной России и на фронтах полное политическое спокойствие и только полное недоумение о том, что собственно происходит в Петрограде. Естественно, что Главнокомандующие фронтами должны были в лучшем случае верить сведениям, полученным от самого Начальника Штаба Государя Императора, и потому его вероломная и лживая телеграмма как бы диктовала им их ответы, даже если бы они не были сами в числе заговорщиков. К сожалению, многие дальнейшие события только подтверждают предположение, что большинство высших начальников Армии были в курсе действительности, т.е. знали о готовящемся перевороте. Тем же из них, кто не был посвящен в план заговора, и в голову не могло придти, что их обманывают и что заговор возглавляется, помимо думцев, генерал-адъютантами Рузским и Алексеевым. Продолжая свою изменническую работу, ген. Алексеев того же 2-го марта пересылает Рузскому в 14 часов 20 минут следующие две телеграммы: от генералов Брусилова и Эверта:
От ген. Брусилова: «Прошу передать Государю Императору мою всеподаннейшую просьбу, основанную на моей преданности и любви к Родине и Царскому Престолу, что в данную минуту единственный исход, могущий спасти положение и дать возможность дальше бороться с внешним врагом, без чего Россия пропадет, отказаться от престола в пользу Государя Наследника при регентстве Великого Князя Михаила Александровича, другого выхода нет. Необходимо спешить, дабы разыгравшийся и принявший большие размеры пожар был скорее потушен, иначе повлечет за собой неисчислимые катастрофические последствия. Этим Актом будет спасена сама династия в лице законного Наследника. Ген. Адъютант Брусилов».
От ген. Эверт: «Ваше Императорское Величество. Начальник Штаба Вашего Величества передал мне обстановку, создавшуюся в Петрограде, Царском Селе, Балтийском море и Москве и результаты переговоров ген. Рузского с председателем Государственной Думы. Ваше Величество, на Армию в настоящем ее составе, при подавлении внутренних беспорядков, рассчитывать нельзя. Ее можно только убеждать именем спасения России от несомненного порабощения злейшим врагом России при невозможности вести дальнейшую борьбу. Я принимаю все меры к тому, чтобы сведения о настоящем положении дел в столицах не проникли в Армию, дабы оберечь ее от несомненных волнений. Средств, прекратить революцию в столицах, нет никаких. Необходимо немедленное решение, которое могло бы привести к прекращению беспорядков и сохранению Армии для борьбы против врага. При создавшейся обстановке, не находя другого исхода, безгранично преданный Вашему Величеству верноподданный умоляет Ваше Величество, во имя спасения Родины и Династии, принять решение, согласное с заявлением Председателя Государственной Думы, выраженное им ген. Рузскому, как единственное, видимо, способное прекратить революцию и спасти Россию от ужасов анархии. Ген. Адъютант Эверт».
Эти телеграммы выдают их составителей с головой. Ведь теперь уже отлично известно, что фронтовая армия была еще далеко не так разложена, чтобы забыть свою присягу и не повиноваться приказаниям Государя Императора. Стоило им, этим самым генералам, именем Государя приказать, и фронтовики усмирили бы какой угодно бунт в тылу. Это ясно доказывается, между прочим, малоизвестным фактом, что в самом Петрограде новобранцы одного из Флотских Экипажей стойко отказывались примкнуть к бунтовщикам, стреляя из окон казарм до 3-го марта, пока их не убедили, что Государь отрекся и они этим освобождены от присяги. Пока это им не подтвердил какой-то генерал, вызванный на этот предмет бунтовщиками, они упорно и твердо стояли на точном исполнении своей присяги и защищались от революционеров.
Но генералы-заговорщики тщательно скрывали правду и старательно освещали Государю обстановку только в нужном для них свете, и Алексеев спешит добавить к телеграммам Брусилова и Эверта новое увещание:
«Всеподданнейше докладывая эти телеграммы Вашему Величеству, умоляю безотлагательно принять решение, которое Господь Бог внушит Вам. Промедление грозит гибелью России. Пока Армию удается от проникновения болезни, охватившей Петроград, Москву, Кронштадт и другие города. Но ручаться за дальнейшее сохранение военной дисциплины нельзя. Прикосновение Армии к делу внутренней политики будет знаменовать неизбежный конец войны, позор России и развал ее. Ваше Императорское Величество горячо любит Родину и ради ее целости, независимости, ради достижения победы соизволите принять решение, которое может дать мирный и благополучный исход создавшегося, более чем тяжелого, положения. Ожидаю повелений. Алексеев. 2-го марта».
Вслед за этим увещанием Алексеев телеграфирует Государю того же 2го марта в 14 часов 30 минут:
«Коленопреклоненная телеграмма: Всеподданнейше представляю Вашему Императорскому Величеству полученную мною на имя Вашего Императорского Величества телеграмму:
«Ген. Адъютант Алексеев сообщает мне создавшуюся обстановку и просит меня поддержать его мнение, что победоносный конец войны, столь необходимый для блага будущности России и спасения династии, вызывает принятие сверх меры. Я, как верноподданный, считаю по долгу присяги и по духу присяги необходимым коленопреклоненно молить Ваше Императорское Величество спасти Россию и Вашего Наследника, — зная чувство святой любви Вашей к России и к Нему. Осенив себя крестным знамением, передайте Ему Ваше наследие. Другого исхода нет, как никогда в жизни, с особо горячей молитвой, молю Бога подкрепить Вас и направить Вас. Ген. Адъютант Николай».
История вынесет когда-нибудь свой беспристрастный приговор по поводу этой, страшно ответственной, телеграммы В.К. Нинолая Николаевича. Пока можно только удивляться, как бывший Верховный Главнокомандующий не мог понять всю ложность освещения событий в вышеприведенной телеграммы ген. Алексеева. Как мог Великий Князь в трагическую минуту, когда Россия уже качалась над бездной, подать такой ужасный совет своему Законному Царю и поддержать своим высоким авторитетом «мольбы» генералов-заговорщиков.
В тот же день 2-го марта в 4 часов 50 минут Генерал Рузский получил еще следующую телеграмму от Командующего Румынским Фронтом:
«Ген. Адъютант Алексеев передал мне преступный и возмутительный совет Родзянко Вам на Высокомилостивое решение Государя Императора даровать стране ответственное министерство, и просил Главнокомандующих доложить Его Величеству через Вас о положении данного вопроса, в зависимости от создавшегося положения. Горячая любовь моя к Его Величеству не допускает меня мириться с возможностью осуществления гнусного предложения, переданного Вам от председателя Государственной Думы. Я уверен, что не русский народ, никогда не касавшийся Царя своего, задумал это злодейство, а разбойничья кучка людей, именуемая Государственной Думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных целей. Я уверен, что Армия и Флот непоколебимо стали бы за своего Державного Вождя, если бы не были призваны к защите Родины от внешнего врага, и если бы не были в руках тех же государственных преступников, захвативших в свои руки источники жизни Армии. Переходя к логике разума, и учтя создавшуюся безвыходность положения, и непоколебимо верноподданный Его Величеству, рыдая, принужден сознаться, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом, является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедлением не дать пищу предъявлению дальнейших, еще более гнуснейших, притязаний. Яссы 2-го марта № 13317, генерал Сахаров».
Телеграмма Сахарова показывает, что, видимо, он не был в заговоре с Алексеевым и Рузским для низложения Государя. Его отношение к думцам и их наглому требование совершенно не двусмысленно, но, заблужденный освещением фактов со стороны Алексеева, которому он доверял, Сахаров боялся, что нельзя двинуть достаточно войск, не оголяя фронта, хотя громадные резервы стояли в ближайших тылах.
Что осталось делать Государю, глубоко любившему свою Родину и верившему в преданность Алексеева и Рузского? Ему представили все факты в нужном заговорщикам свете, и его же Генерал-адъютанты и высшие командиры Армии умоляли согласиться на требование изменников революционеров. Конечно, предатели-генералы скрыли от Государя телеграмму от Командующего Гвардейской Кавалерией Хана Нахичеванского:
«Главкосеву. До нас дошли сведения о крупных событиях, прошу Вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность Гвардейской Кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого Монарха. Хан Нахичеванский. №2370».
Из этой телеграммы ясно видно, что знали о событиях только посвященные в заговор военноначальники, которые уже давно изменили своей присяге, все же доблестные вожди, на которых Государь мог бы опереться, были далеко и ничего не знали, пока гнусное предательство не было завершено.
Из приведенных выше телеграмм, можно сделать вывод, что конечная цель заговорщиков была только отречение Государя и установление Регентства, но дальнейшие действия Алексеева, Рузского и Родзянко показывают, что скрытая цель была совсем другая, а именно, — учреждение в России республиканского образа управления.
Как только акт отречения был вырван у Государя и послан в Петроград, Алексеев поспешил телеграфировать всем командующим фронтами:
«Главнокомандующим Фронтами. Председатель Государственной Думы Родзянко убедительно просит задержать всеми мерами и способами объявление манифеста, который сообщен этой ночью, ввиду особых условий, которые я сообщу Вам дополнительно, прошу сделать распоряжение, ознакомив с манифестом только старших начальников. 3-го марта, 6 часов 45 минут. Алексеев».
Главнокомандующий Северным Фронтом поспешил исполнить приказ своего сообщника, развив его в смысле неприведения войск к присяге новому Императору.
Командующим 1, 8, 12 Армии, Командиру 4 и 2 корпуса, копия Комфлоту Балтийского моря и Главковерху. Приказываю во что бы то ни стало приостановить распространение разосланного ночью манифеста, и во всяком случае, не выполнять приведение к присяге. 3-го марта 8 часов 15 минут, Рузский».
Согласно мудрым законам Российской Империи, все войска и подданные должны немедленно приводиться к присяге новому Государю именно для предупреждения каких либо волнений. Российская Империя по самому своему существу не может находиться, даже на мгновенье, без Царствующего Императора, так как Он есть сосредоточение всей полноты власти и власть всех остальных чинов Империи лишь передоверие власти Царской и все правительственные распоряжения отдаются, теоретически, от имени Государя Императора. Заговорщики отлично это знали и понимали, что, не пресекись наследственная власть, им невозможно было бы подчинить себе Россию. Русский народ, как сильно не был он, в некоторой своей части, распропагандирован врагами России, но если бы он присягнул новому Императору, то в своей массе безусловно остался бы верен этому обещанию на Кресте и Евангелии.
Но, метивший в президенты Российской Республики Родзянко и его сообщники сумели уговорить В.К. Михаила Александровича ослушаться воле своего Императора и Царственного Брата, и, вопреки всем Российским законам, отказаться от своего долга верноподанного и члена семьи Романовых. Россия осталась без Царя, отданная в руки безумных и преступных заговорщиков, которые, конечно, не в силах были справиться с вызванной ими же анархией.
В дополнение к вышеуказанным историческим документам, необходимо еще добавить, что и после отречения Государя Императора, змеиное гнездо генералов-заговорщиков не успокоилось в своей ненависти к Царю и тому режиму, благодаря которому они бесплатно получили блестящее военное образование, достигли высших постов в командном составе армии и так много пользовались Царскими милостями.
Так, например, знаменитый генерал Лавр Корнилов, сразу же после отречения Государя, назначенный революционным правительством на должность командующего войсками Петроградского военного округа, явился 8-го марта 1917 г. в Царскосельский дворец с 5 офицерами, украшенный красным бантом и объявил Государыне Императрице Александре Феодоровне, что Она с Детьми арестована.
Этот же генерал, в тот же день, заменяет верных людей Сводного полка, охранявших дворец, грубой и распущенной солдатней из бунтующих запасных батальонов.
После этого ген. Корнилов собирает офицерский митинг в Петроградском Собрании Армии и Флота, где выступает перед многочисленным офицерством с революционной речью, в которой, между прочим, сказал:
«… Я твердо заявляю, что возврата к прошлому не будет и быть не может.
Монархия вернется только лишь через мой труп.
Я только что вернулся из Царского Села, где арестовал бывшую Царицу…»
Затем, вскоре после этих крамольных «подвигов» ген. Корнилов награждает Георгиевским крестом одного из зачинщиков солдатского бунта – унтер-офицера Запасного б-на Л. Гв. Волынского полка Тимофея Кирпичникова за убийство выстрелом в спину своего ротного командира штабс-капитана Лашкевича.
И этот, так позорно изменивший Царю и своему долгу генерал, до сего времени, считается среди большей части нашей эмиграции «легендарным героем», а Сибирские казаки, в честь его, создают «Корниловские» станицы… Безумие и ужас!
Арестованный генер. Корниловым, Государь Император вместе с Царской Семьей, вскоре был отправлен в Тобольск.
Россия, без Царя, разваливалась. Армия превратилась в бессмысленное и трусливое стадо.
Появились большевики и революционный «премьер-министр» Керенский бежал за границу в платье сестры милосердия, предварительно переведя на свое имя в иностранные банки несколько миллионов русского золота. Все его соратники разбежались.
Генералы-изменники частью были убиты большевиками, а часть их вместе с Вел. Кн. Николаем Николаевичем успела спастись заграницу, где они пытались наладить какую-то «работу» против большевиков…
В России около трех лет продолжалась, так называемая, «Белая борьба» с пустыми знаменами, без наших исторических дедовских лозунгов: «За Веру, Царя и Отечество», или «За Батюшку Царя и Русь святую!»
И «Белая Армия» потерпела поражение.
А между тем, результаты этой борьбы могли быть иными, если бы охваченные «февральским» безумием генералы раскаялись бы в содеянной ими крамоле и твердо стали бы на свой Русский Исторический путь.
К этому теперь полезно вспомнить сказанные в то время слова красного «глаковерха» Л. Троцкого:
«… Если бы Деникин выкинул в своей армии лозунг – ЗА НАРОДНОГО БАТЮШКУ ЦАРЯ, -то наша советская власть не продержалась бы и двух недель…»
Но, как известно, в то время, многие боевые, хорошие русские генералы, все еще находились под дурманом «февральской» крамолы главных «Генерал-адъютантов – изменников» и с удовольствием слушали, как корниловские добровольцы распевали:
«Нам прошлого не жаль и Царь нам не кумир!..»
Результаты известны… А потому нам теперь, в интересах будущего России, нельзя замалчивать позорные преступления изменивших своему Царю военных деятелей проклятого крамольного «Февраля», а также, для воспитания нашего подрастающего поколения, мы должны разъяснить, что Русский Законный Царь и Россия – не разделимы.
Что вынужденное отречение Царя привело к ужасной кошмарной гибели Его со всем Августейшим Семейством и эта невинная Священная Кровь Помазанника Божия легла несмываемым пятном позора на весь русский народ.
Мы должны разъяснять, что измена генералов-заговорщиков своему Царю, которому они присягали на Кресте и Св. Евангелии служить до последней капли своей крови, — является ужасным клятвопреступлением.
(«Генерал-адъютанты изменники» Изд. «Штандарт», Сев. Америка, 1954 г.)
Меч и Трость
****
Заговор генералов.
Октябрьский переворот был естественным продолжением февральского. А кто был одним из инициаторов отречения Царя? Генералы. Учтем еще один интересный факт: во время Гражданской войны на стороне Красной армии было 70 тысяч бывших царских генералов и военной элиты — офицеров Генерального штаба.
Как это толковать?
Они выполняли указания масонов. В таком случае, царские генералы по меньшей мере русофобы, глупцы и негодяи, изменившие присяге и Отечеству.
Серьезный историк — В. В. Кожинов — подчеркнул : «Все главные создатели и вожди Белой армии были по самой своей сути «детьми Февраля». Ее основоположник генерал М.В. Алексеев (с августа 1915-го до февраля 1917-го — начальник штаба Верховного главнокомандующего, то есть Царя Николая II ) был еще с 1915 года причастен к заговору, ставившему целью свержение Царя Николая II, а в 1917-м фактически осуществил это свержение, путем жесткого нажима убедив Царя, что петроградский бунт непреодолим и что армия-де целиком и полностью поддерживает замыслы масонских заговорщиков.
Главный соратник Алексеева в этом деле, командующий Северным фронтом генерал Н.В. Рузский (который прямо и непосредственно «давил» на Царя в февральские дни), позднее признал, что Алексеев, держа в руках армию, вполне мог прекратить февральские «беспорядки» в Петрограде».
В мемуарах внука Царя Николая I великого князя Александра Михайловича, одного из основоположников русской авиации, утверждается: «Генерал Алексеев связал себя заговорами с врагами существующего строя».
Однако сваливать все на него несправедливо. Ведь он разослал телеграммы всем командующим фронтами с вопросом, как они относятся к возможности отречения Царя от трона. Только в одном случае ответ был в пользу Государя. Все остальные высказались за отречение, за исключением адмирала Колчака, который промолчал (в данном случае — знак согласия).
Генерал Алексеев был кадетом или, во всяком случае, сторонником этой партии. Возможно, наибольшим «демократом» среди «заговорщиков» был лишь один адмирал. По сведениям, приведенным в мемуарах военного министра Временного правительства генерала А.И. Верховского: «Колчак еще со времени японской войны был в постоянном столкновении с царским правительством и, наоборот, в тесном общении с представителями буржуазии в Государственной думе». Когда в июне 1916 года Колчака назначили командующим Черноморским флотом, это было сделано «в обход целого ряда лично известных Царю адмиралов и несмотря на то, что его близость с думскими кругами была известна Императору… Выдвижение Колчака было первой крупной победой этих кругов».
После Февральской революции «взошла звезда» Корнилова, Колчака, Деникина, Алексеева .Но более 150 царских генералов и адмиралов было отправлено в отставку. Немногие из тех, которые поднялись в должности, не были беспринципными карьеристами, которых не волновала судьба России. Лавр Георгиевич Корнилов лично арестовал Царскую Семью, раздавал ордена солдатам, убивавшим своих начальников, и говорил: «Романовы вернутся на престол только через мой труп».
Генералы Алексеев, Брусилов, Деникин, Корнилов, Самойло, Бонч-Бруевич, Иванов, Рузский, адмирал Колчак-были Царем возвышены, обласканы, почтены доверием. Тем гнуснее их предательство, они стали « вторыми иудами земли русской» .
Анафема генералам предателям.
Анаѳема,Анаѳема,Анаѳема!