«В год столетия революционных событий мы вновь осмысляем произошедшее, пытаясь понять значение последнего Русского Царя и его так называемого отречения, причины и следствия произошедшей катастрофы».(Видео)

Пред светлым ликом Государя
мы думаем о тех годах,
когда судьба России старой
переменилась навсегда.И больше нет уж той России,
как нет и Русского Царя –
их подменили лжемессии
на большевизм и лагеря.Сквозь мглу кровавейшего века
нам светит ярко лик святой
правителя и человека
с многострадальною судьбой.И ныне предстоит на небе
Царь русский – вышнему Царю,
и молится благоговейно
за Русь любимую свою!
https://rusorel.info

*             *            *

КРУШЕНИЕ МОНАРХИИ В РОССИИ КАК ГЕОПОЛИТИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА XX ВЕКА.

Монархия в истории России.

2 марта 1917 года, когда государь Николай Второй был отстранён от престола, окончилась тысячелетняя монархическая история России. Как написал в своём дневнике великий князь Андрей Владимирович Романов, «в один день всё прошлое величие России рухнуло». Ведь другой, немонархической истории на тот момент наше Отечество не знало: оно выросло из разрозненных княжеств, собранных воедино и расширенных могучей волей великих князей и царей из династий Рюриковичей и Романовых. Поэтому конец монархии был в некотором смысле концом самой России, погрузившейся в хаос братоубийственной гражданской войны, последствия которой проявляются в жизни нашего Отечества и по сей день.

В итоговом документе Земского собора 1613 года, русские люди клялись в верности Михаилу Романову и его потомкам: «Целовали все Животворный Крест и обет дали, что за (…) Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, всея Русии Самодержца, и за Благоверную Царицу и Великую Княгиню, и за Их Царские Дети, которых Им (…) впредь Бог даст, души свои и головы свои положити, и служити Им, Государям нашим верою и правдою».

Это горячее, сердечное убеждение русского народа, столь ярко выраженное в клятве 1613 года, было выработано всей предшествующей, да и последствующей его историей, в которой князья и цари выступали как защитники народа и его православной веры, устроители русской земли и военные предводители, единоличные носители высшей ответственности перед Богом за судьбу народа. «Белый царь», как его почтительно называли на Руси, был гарантом правды и общественного благополучия, подотчётным лишь Богу. По словам древнерусской «Голубиной книги», «у нас Белый царь — над царями царь. (…) И он держит веру крещеную, (…) стоит за веру христианскую, за дом Пречистыя Богородицы».

Из этого проистекали особенности общественных отношений в России, прежде всего подданных к монарху, когда приоритет отдавался служению Богу и его помазаннику, общим интересам, обязанностям, а не «правам и свободам» личности. Политическая культура России с момента рождения нашей государственности на берегах Волхова и Днепра, носит отчётливо «самодержавный», монархический характер (или подданнический, в терминологии современных политологов). С этим связана поразительная, несмотря на все перипетии, устойчивость российской государственности и внешне парадоксальное воспроизведение монархических (авторитарных) черт в формально республиканской и демократической России как после 1917 года, так и после 1991-го. Глубоко об этих особенностях политической культуры написал мыслитель Николай Данилевский: «Понимая по-своему народное верховенство, можно утверждать, что мы, русские, придерживаемся тех же политических воззрений, как французские республиканцы, последователи Жан-Жака-Руссо, потому что ведь весь Русский народ желает самодержавия, видит в нём свой политический идеал».

И вот через три столетия после избрания Михаила Романова русский народ, изнурённый затянувшейся войной с сильным противником и обманутый антигосударственной революционной пропагандой, отказался от этого политического идеала, от верности царю Николаю Второму и династии в целом. Недовольство монархией выказывали в той или иной степени все сословия и классы Российской империи: крестьяне и рабочие, на которых лежала основная нагрузка по обеспечению фронта и всей страны; интеллигенция (независимо от её либеральной или «левой» ориентации), предъявлявшая в условиях начавшейся в 1914 году Отечественной (как её справедливо называли) войны фантастические, диверсионные требования к царю и его правительству о так называемом «ответственном министерстве» и демократизации; промышленники и купцы, которым монархия мешала воплощать неуёмные амбиции; политизированная часть духовенства, проникнутая левыми идеями. Сюда можно присовокупить значительную часть офицерства и дворянства. В роковой час государь оказался как бы в пустоте, в условиях фактического саботажа и предательства со стороны как ближайшего окружения, так и широких масс, изолированный в прямом и переносном смысле от своего народа и рычагов управления. Отсюда проистекают знаменитые, горькие слова Николая Второго из его дневника за 2 марта 1917 года: «Кругом измена и трусость и обман!»

Попробуем понять отдалённые причины разразившейся в 1917 году катастрофы.

Дореволюционная Россия в мировой политической системе

Девятнадцатый век, начало которого было ознаменовано блистательной победой союзных держав во главе с Россией над наполеоновской Францией, стал переломной эпохой в истории Европы и мира. Переломной, поскольку произошло окончательное формирование системы глобального капитализма и наметился необратимый переход от христианского, патриархально-монархического уклада общественной жизни к секулярному, республиканско-«демократическому» миропорядку модерна, (позднее — и к постмодерну). В конкретно-историческом плане это было вызвано эрозией Венской системы международных отношений, которая была окончательно «похоронена» ударом западной коалиции по России в Крымской войне 1853—1856 годов. Может быть, это всего лишь совпадение, но фактор Крыма оказался в эпицентре конфликта России и Запада и в середине девятнадцатого века, и в веке двадцать первом.

Нелишне напомнить, что после Венского конгресса сложилось содружество ведущих европейских монархий, главной целью которого была защита мира и христианских ценностей. Александр Первый, один из главных творцов «Священного союза», говорил: «Я должен защищать религию, мораль и справедливость».

На протяжении четырёх десятилетий Европа была ограждена от больших войн, а в 1848—1849 годах, когда по континенту прокатилась череда революций, Россия активно участвовала в их подавлении. Так, Николаем Первым были направлены войска в Венгрию под командованием генерала-фельдмаршала Ивана Паскевича – героя Отечественной войны 1812 года. Русская армия разгромила повстанцев. Были спасены не только местное население и австро-венгерская монархия, но и мир в Европе. Возможно, на десятилетия была отсрочена эпоха нового революционного террора.

Однако, как отмечено ранее, Венская система прекратила существование, прежде всего в силу непомерного роста амбиций ведущих западных держав. Бурное развитие капитализма сопровождалось ростом влияния буржуазии и рабочего класса. Как писали Карл Маркс и Фридрих Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии» (1848 г.), «крупная промышленность создала всемирный рынок», «буржуазия (…) увеличивала свои капиталы и оттесняла на задний план все классы, унаследованные от средневековья», «вырвала из-под ног промышленности национальную почву». Заложенный в саму суть капитализма принцип постоянной экспансии и подчинения национальных рынков транснациональным интересам финансовых «домов» был глубоко враждебен традиционной христианской государственности, которая начиная с Великой Французской революции стала всё в большей степени восприниматься как пережиток прошлого. И неудивительно, что в XIX веке исчезло прежнее наименование Европы как «христианского мира». Как отмечал французский историк Пьер Шоню, «около 1620 года слово «Европа» бросается в глаза как непривычное. Около 1750 года выражение «христианский мир» уже всего лишь архаизм».

Закономерно, что международные отношения, и в прежние эпохи не отличавшиеся особым благородством, но всё же не совсем лишённые понятия о нравственности и чести (в том числе при ведении боевых действий), становились всё более жестокими и лицемерными. На смену христианской морали пришла новая, капиталистическая, для которой хорошее и правильное – это то, что приводит к приумножению богатства, а не то, что согласно с совестью и угодно Богу. Как следствие, во второй половине XIX века и на заре XX столетия мы наблюдаем переход к более масштабным и бесчеловечным войнам. В эту эпоху обычным делом становятся концентрационные лагеря и массово-жестокое отношение к содержащимся там людям.

Любопытно, что первые концлагеря возникли в США во время Гражданской войны 1861—1865 годов. «Южане» и «северяне» не щадили друг друга, а название лагеря конфедератов Андерсонвилль, через который прошли около 50 тыс. узников (из них 13 тыс. умерли), стало одним из символов ужасных преступлений – наряду с Бухенвальдом, Дахау и тому подобными местами. Объединение США после Гражданской войны стало одним из важнейших этапов на пути к превращению Америки в сверхдержаву, что и произошло после Первой Мировой войны, по итогам которой американский президент Вудро Вильсон самонадеянно продиктовал условия нового миропорядка.

Следует отметить, что Россия не участвовала в колониальном разделе мира, а её имперская модель (в том числе во взаимоотношениях центра и окраин) принципиально отличалась от хищнических подходов той же Великобритании (кстати, англичане во время войны 1899—1902 гг. с бурами в Южной Африке «переизобрели» концлагеря).

Русские цари, в духе времён «Священного союза», проводили политику миротворчества. Государя Александра Третьего так и прозвали – Миротворец. По инициативе Николая Второго прошли Гаагские конференции 1899 и 1907 годов, на которых были разработаны фундаментальные нормы мирного разрешения международных конфликтов, а также установлены правила ведения войн.

Однако попытки выстроить устойчивую систему сдержек и противовесов потерпели неудачу. Несмотря на все дипломатические реверансы, ведущие державы Запада не желали видеть сильную Россию, которая быстро развивалась под началом самодержавной власти и способна была в скором времени достичь недосягаемого для других могущества. Запад, прежде всего англо-саксонские державы, фактически подталкивал Россию и Германию к большой войне, в которой две континентальные монархические державы должны были уничтожить друг друга, освободив пространство истории для безраздельного господства западных демократий.

Первая «проба» была осуществлена в Русско-японской войне 1904—1905 годов, в которой англо-американские элиты выступили в качестве закулисных «кукловодов» и спонсоров Японии. Россия потерпела поражение, а внутри страны была спровоцирована первая революционная смута, остановленная лишь колоссальными усилиями царского правительства.

Усилия западных стран привели к тому, что в 1914 году Россия оказалась в ловушке: наша страна была безальтернативно втянута в войну, причём её мнимым «союзником» по Антанте оказался главный (наряду с Германией) стратегический противник – Англия. Впоследствии верность союзническому долгу, принципам правды и чести дорого стоила России.

Царь Николай сделал всё возможное, чтобы предотвратить глобальную катастрофу. 29 июля 1914 года он предпринял последнюю попытку сохранить мир, направив телеграмму императору Вильгельму с просьбой передать возникшие острые вопросы на рассмотрение Гаагской конференции. «Рассчитываю на твою мудрость и дружбу», — заключил русский царь. Но кайзер не ответил на это послание. «Моя совесть чиста. Я сделал всё, чтобы избежать войны», – написал потом государь.

С началом Первой Мировой разверзлась бездна, из которой на наше Отечество и весь мир хлынул поток неисчислимых бедствий.

Крушение монархии в России и его последствия

После Великого отступления 1915 года в 1916 году России удалось переломить ход событий: в Турции были взяты Эрзерум и Трапезунд, а на европейском театре военных действий произошёл знаменитый Луцкий прорыв. Россия преодолела основные трудности начального периода, связанные в том числе со «снарядным голодом», тогда как потенциал Германии и её союзников стал необратимо ослабевать. В ставке Верховного главнокомандующего шла подготовка кампании 1917 года, которая должна была привести Россию к величайшей в её истории победе.

Но эта победа была украдена у нашего Отечества. Уинстон Черчилль в знаменитой книге «Мировой кризис» писал: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань уже была видна».

Февраль 2017 года. В Петрограде вследствие искусственно усугублённых трудностей с продовольствием происходит социальный взрыв. Рабочие и солдаты-запасники восстают против законной царской власти. Представители крупной буржуазии (такие, как масон Александр Коновалов) и лидеры думских партий (Родзянко, Гучков, Керенский, Милюков) являлись одними из подлинных организаторов кризиса, видя в нём возможность свергнуть ненавистного царя. Связанный с ними начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Михаил Алексеев выманил государя из Царского Села в ставку в Могилёве под видом необходимости сообщить сведения чрезвычайной важности.

23 февраля Николай Второй прибыл в ставку и был фактически отрезан от событий в Петрограде, лишён возможности получать достоверную и полную информацию о происходящем и влиять на события. А они развивались лавинообразно: требования восставших были доведены до вопроса об отречении, а государю так и не дали добраться обратно в Царское Село, заблокировав железные дороги и остановив поезд во Пскове. Особую роль в этом фактически первом, хоть и неофициальном аресте государя сыграл генерал Николай Рузский, о котором позднее, находясь в заключении в Екатеринбурге, царь сказал: «Бог не оставляет меня, он даст мне силы простить всех моих врагов, но я не могу победить себя ещё в одном: генерала Рузского я простить не могу».

2 марта во Пскове наступила развязка. Рузский настойчиво убеждал царя отречься, а Алексеев организовал получение соответствующих телеграмм от других военачальников. В дневнике государя записано: «К 2½ ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии нужно решиться на этот шаг». В числе «всех» был, к сожалению, и великий князь Николай Николаевич. «Меня все предали, даже Николаша», — говорил позднее государь.

Вечером 2 марта в Псков прибыли представители Государственной Думы Гучков и Шульгин, с которыми, согласно «канонической» версии, царь в вагоне своего поезда допоздна обсуждал и согласовывал условия отречения, в результате чего появился соответствующий манифест.

Сегодня некоторые историки, например, Пётр Мультатули, приводят серьёзные доводы в пользу того, что манифест об отречении был сфальсифицирован и не отражал подлинной воли Николая Второго. Некоторые обстоятельства отречения, при всей запротоколированности, выглядят весьма странно. Как бы то ни было, итогом тех событий стало то, что Николай Второй был лишён власти. Формально «отречение» произошло в пользу великого князя Михаила Александровича, то есть речь не шла об отказе от монархии. Но это был отработанный сценарий, и под нажимом заговорщиков (включая ранее упомянутых Керенского и Родзянко) князь Михаил отказался от престола. Власть перешла к Временному правительству.

Царь Николай, глубоко скорбя, принял эту новую реальность, которую уже был не в состоянии изменить. 8 марта в Могилёве он отдал последний приказ армии и попрощался с конвоем. «Сердце у меня чуть не разорвалось!» — признавался государь.

В целом независимо от того, отказывался ли Николай Второй добровольно от власти или нет, «отречение» на самом деле было отрешением, результатом заговора. По словам историка Евгения Спицына, «сейчас становится совершенно очевидно, что февральские события были не революцией в классическом смысле этого слова, а государственным переворотом, причём переворотом, который готовился задолго до этой революции».

С падением Богом данной царской власти началось необратимое сползание России и всего мира в череду дальнейших катастроф. Отметим, что западные державы восприняли Февральскую революцию с огромным воодушевлением, а британский посол в России Джордж Бьюкенен, судя по ряду свидетельств, даже «приложил руку» к смене власти в России (подобным ремеслом западные дипломаты продолжают заниматься и в наше время). Во всяком случае, Бьюкенен имел сомнительные связи с лидером партии «кадетов» Милюковым – тем самым, который с патетическими восклицанием «что это, глупость или измена?» с трибуны Госдумы обвинил императрицу Александру в пособничеству Германии. К слову, Александра Фёдоровна была наполовину англичанкой и на дух не переносила воинственное пруссачество немецкой династии Гогенцоллернов. А в годы войны царица вместе с дочерями – великими княжнами – самоотверженно трудилась в госпиталях, помогая простым людям.

Великобритания, США, Франция приветствовали «демократическое» Временное правительство. Президент Америки Вудро Вильсон, считавший русскую монархию «неестественной», 2 апреля 1917 года с трибуны Конгресса говорил: «Разве не чувствует каждый американец, что чудесные и радующие сердце события, происходящие в последние несколько недель в России, прибавили оснований нашим надеждам на будущий мир во всём мире? Самодержавие свергнуто, и русский народ во всём своём величии и мощи стал частью семьи народов, которые сражаются за свободу, за справедливость и мир». Америка, считавшая невозможным воевать в союзе с недемократическими государствами, 6 апреля 1917 года официально вступила в Первую Мировую войну на стороне Антанты: ведь монархии в России больше не было.

С началом Гражданской войны между «белыми» и «красными» западные державы вновь продемонстрировали своё подлинное отношение к России, введя в 1918 году войска в нашу страну под предлогом сохранения антигерманского фронта, а затем будто бы для помощи антибольшевистским силам. Циничный, но честный Черчилль позднее писал: «Было бы ошибочно думать, что в течение всего этого года мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело».

Россия была поделена на сферы влияния и подверглась насилию и ограблению. В том числе на Север и Дальний Восток России были введены американские войска численностью до 15 тысяч человек.

Бездумные, безответственные решения Вудро Вильсона и других западных политиков не привели к демократизации и умиротворению, но проложили путь к появлению бесчеловечных тоталитарных режимов (прежде всего, нацистского), ко Второй Мировой войне и последующему «холодному» противостоянию СССР и США.

Вслед за самодержавием в России в течение двадцатого века рухнули православные монархии в Югославии, Болгарии и других странах. Уникальная православно-христианская государственность, берущая начало с Византии IV века и сдерживавшая злые стихии мира, прекратила своё существование. Это и была, на наш взгляд, крупнейшая геополитическая катастрофа XX века.

Новые силы и процессы стали доминировать на земном шаре, с очевидностью продолжая приближать нас к апокалиптической развязке мировой истории.

Царь Николай II и будущность России

Спустя столетие после страшных событий 1917 году думающие русские люди продолжают искать ключ к их осмыслению. Некоторые из наших соотечественников при этом воспроизводят либерально-буржуазные и коммунистические мифы о Российской империи в целом и лично о Николае Втором, называя его слабовольным, некомпетентным и «кровавым» правителем. Как говорил генерал-лейтенант Леонид Решетников, руководитель Общества развития русского исторического просвещения «Двуглавый Орёл», «император Николай II сочетал в себе непоколебимую преданность Христу и России с государственной прозорливостью. Это непонимание, неприятие именно такого Царя, создавало условия для распространения различных измышлений о профессиональных и человеческих качествах Государя. Царь (…) оставался в православном поле, а его оппоненты из политической и интеллектуальной элиты давно это поле покинули».

Упомянутые измышления, впрочем, сегодня уже подвергнуты основательной критике. Тем более что ни либеральная демократия, ни коммунизм не оправдали собственных обещаний и надежд тех, кто верил в эти идеологии и их бесславных, лживых носителей. Искренне и жёстко звучат слова акафиста святым царственным страстотерпцам: «Витии зловещаннии тщашася оболгати тя лжою и лестию и истребити память о тебе, царственный помазанниче Божий Николае, кровавым тя нарицающе, обаче погибе память тех с шумом».

И сегодня сквозь мглу кровавого столетия, несмотря на все потоки лжи, вновь величественно поднимается образ исторической, имперской России и её последнего царя. Кем же он был: неудачником на троне или великим правителем? Не вдаваясь в длинные рассуждения, обратимся к мудрому свидетелю – Уинстону Черчиллю, который писал о Николае Втором: «На вершине, где события превосходят разумение человека, где всё неисповедимо, давать ответы приходилось ему. Стрелкою компаса был он. Воевать или не воевать? Наступать или отступать? Идти вправо или влево? Согласиться на демократизацию или держаться твёрдо? Уйти или устоять? Вот поля сражений Николая II. Почему не воздать ему за это честь? Самопожертвованный порыв русских армий, спасших Париж в 1914 г.; преодоление мучительного бесснарядного отступления; медленное восстановление сил; победы 1916 года; вступление России в кампанию 1917 г. непобедимой, более сильной, чем когда-либо; разве во всём этом не было его доли? Несмотря на ошибки большие и страшные, тот строй, который в нём воплощался, которому он придавал жизненную искру – к этому моменту выиграл войну для России».

Государь не предал ни армию, ни семью, ни Россию в целом, ни союзников. Он настолько любил Отечество, что несмотря на очевидные угрозы отказался предпринять попытки его покинуть. Своему приближённому – полковнику Мордвинову – в революционную пору царь сказал: «Я не хотел бы уехать из России, я её слишком люблю». Фрейлина Анна Вырубова вспоминала такие слова государя: «Дайте мне здесь жить с моей семьёй самым простым крестьянином, зарабатывающим свой хлеб, пошлите нас в самый укромный уголок нашей Родины, но оставьте нас в России».

Ключ к осмыслению судьбы и подвига Николая Второго лежит не только и не столько в политической или научной плоскости, сколько в религиозной.
полностью:https://rusorel.info