Авторы-В.В. Акунов и Н.А. Кузнецов.
15 сентября 1921 г. перед судом «революционного трибунала» в Ново-Николаевске предстал Начальник Азиатской Конной дивизии, генерал-лейтенант барон Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг, непримиримый враг большевиков и стойкий монархист, покоривший России Монголию, женатый церковным браком (по лютеранскому обряду) на принцессе Маньчжурской династии Цин, освободивший главу ламаистской «желтой веры» — Живого Будду! — Богдо-Гэгэна от красных китайцев, объявленный благодарными монголами «Белым Богом Войны», мечтавший о создании духовно-военного буддийского ордена для освобождения России, Европы и всего мира от марксистской чумы, и подло выданный кучкой изменников слугам Третьего Интернационала.
Барон Унгерн, не веривший до последнего дня в гибель от рук большевицких убийц Великого Князя Михаила Александровича, по благословению Богдо-Гэгэна вел своих казаков, бурят, монголов и тибетцев в бой под знаменем с ликом Спаса Нерукотворного и вензелем Императора Михаила II. В своей, вышедшей уже после расстрела барона, политической утопии «За Чертополохом», Верховный Атаман Всевеликого Войска Донского, пламенный патриот России и несгибаемый борец с большевизмом, П.Н. Краснов придал восстановившему Престол Романовых в России Императору Михаилу, возвратившемуся в разоренную большевиками страну из Тибета черты барона Унгерна. Прототипом сопровождавшего его казачьего атамана Аничкова послужил другой непримиримый враг большевизма — атаман Анненков, также павший жертвой коварства и подлости слуг агентов Коминтерна, предательски захвативших его и обрекших на смерть.
Впрочем, сходной была и судьба других казачьих вождей, к примеру, атаманов Дутова, Семенова. Степные рыцари, они привыкли сражаться с врагом по старинке, в чистом поле, на верном коне, с острой шашкой в руке. А погибали от черной измены, от подлого удара в спину…
Участь барона Унгерна, как всегда в подобных случаях, была предрешена еще до начала судебной комедии, для такого злейшего врага большевиков приговор мог быть лишь один — смерть. Но главный красный обвинитель, небезызвестный Губельман-Ярославский, вдруг вздумал напоследок покуражиться над беззащитным пленником. Решив сыграть на «русских национальных чувствах» публики в их самом низменном варианте, он попытался представить Унгерна гнусным отпрыском «остзейских баронов», всегда «сосавших из России кровь» и якобы одновременно «продававших ее Германии». И обвинитель спросил издевательским тоном: «Чем отличился ваш род на русской службе?»
Барон Унгерн спокойно ответил: «Семьдесят два убитых на войне».
Этот эпизод вполне мог бы послужить эпиграфом ко всей судьбе Романа фон Унгерн-Штернберга, весь род которого пролитой за Россию на полях сражений кровью навеки запечатлел свою верность Отечеству, какие бы изменнические ярлыки не лепили на фамилию «Унгерн» выкормыши и последыши большевицкой «партии национальной измены».
Личность барона Р.Ф. фон Унгерн-Штернберга
Барон Роман (Роберт-Николай-Максимилиан) Федорович фон Унгерн-Штернберг (а не «Унгерн фон Штернберг», как часто неправильно пишут), отпрыск одного из древнейших феодальных аристократических семейств Прибалтийского края, предки которого были рыцарями Ордена Меченосцев и принимали активное участие в крестовых походах, родился 29 декабря 1885 г. в Ревеле (ныне Таллинн). Род баронов Унгерн-Штернбергов был внесен в дворянские матрикулы всех трех прибалтийских губерний. Официальным его родоначальником является Ганс фон Унгерн, живший в XIII веке. Баронское достоинство было пожаловано Унгер-Штернбергам шведской королевой Христиной в 1653 г.
Первоначально Роман фон Унгерн-Штернберг поступил в Морской кадетский корпус (в 1902 г.), но через два с половиной года отчим вынужден был забрать его оттуда, т. к. к этому моменту по отзывам корпусного начальства его «поведение … достигло предельного балла и продолжает ухудшаться». Выражалось это прежде всего в «хроническом» неисполнении Унгерном правил внутреннего распорядка Корпуса. Кстати, нужно отметить, что в Российском Императорском Флоте служило немало представителей древнего прибалтийского рода.
После ухода из Морского корпуса, Унгерн отправился на Русско-японскую войну, записавшись вольноопределяющимся в 91-й пехотный Двинский полк. Правда на войну он пошел в составе другого полка, но к малоизвестным страницам биографии барона Унгерна мы еще вернемся. Но повоевать ему не удалось, т. к. к моменту прибытия барона на фронт война уже кончилась. Роман Федорович продолжил свое образование в Павловском пехотном училище, окончив которое в 1908 г., он предпочел стать кавалеристом и был выпущен хорунжим 1-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска. Там он превратился в выносливого и лихого воина, отчаянного дуэлянта. По словам, людей, знавших Унгерна лично, его отличали необыкновенная настойчивость, почти восточная жестокость и инстинктивное чутье. Полк базировался на ж/д ст. Даурия между Читой и китайской границей. Вследствие дуэли был из Аргунского полка переведен в Амурский — единственный штатный полк Амурского казачьего войска.
Когда в 1911 г. в Китае вспыхнула «синьхайская» революция против Маньчжурской династии Цин.В 1913 г. вышел в отставку и отправился в Монголию, где увлекся воинственным буддизмом, отряды которого сражались с войсками китайской республиканской армии. Барон Унгерн записался добровольцем на запад Монголии, где восставший народ вел бои с войсками Китая, 220 лет державшего Монголию под своей властью. Вместе с другими русскими казачьими офицерами, он помогал создавать армию независимой Монголии, с самого начала ориентировавшейся на союз с Российской Империей великого Цаган-Хана (Белого Царя как монголы издавна именовали российских Императоров). Возможно, что в эти годы была заложена основа его позднейшей популярности среди монголов.
С началом Первой Мiровой войны служил в полку 2-й армии А.В. Самсонова, был ранен, но плена избежал. За храбрость был награжден Георгиевским крестом и дослужился до есаула.
Вместе с Григорием Михайловичем Семеновым, будущим атаманом Забайкальского Казачьего войска, служил под командованием барона П.Н. Врангеля, будущего главнокомандующего Белой Русской Армии на Юге России в 1919-20 гг. в 1-м Нерчинском полку Забайкальского Казачьего войска, действовавшем на Юго-Западном фронте. Сохранилась характеристика на Унгерна, подписанная Врангелем: «Превосходный офицер, не теряется ни при каких ситуациях. Склонен к пьянству».Унгерн так и остался командиром казачьей сотни. Его начальники, генерал Крымов и полковник Врангель, боялись повышать непредсказуемого барона.
Малоизвестной страницей в биографии барона является его служба в составе Конного отряда особой важности при Штабе Главнокомандующего Северным фронтом под командованием поручика Л.Н. Пунина. Отряд (как и еще ряд других) был сформирован в конце 1915 г. Перед выступлением на фронт 18 декабря, командир отряда обратился к своим партизанам с речью, в которой охарактеризовал вклад в общее дело каждого из офицеров отряда. Выразил он благодарность и сотнику Р.Ф. фон Унгерн-Штернбергу, «… вложившему столько души в бурно любящее тебя дело и сумевшему внести стройный порядок в нашу товарищескую жизнь». Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг командовал в отряде 53-м эскадроном. Интересно, что в этом же подразделении командовал 2-м эскадроном корнет С.Н. Балахович — будущий известный деятель Белого движения на Северо-Западе России. Вот как описывает один из боевых эпизодов в деятельности отряда его командир: «24 января. Разведка крайне успешна… 3-му эскадрону досталось особенно. Ему при возвращении домой (в город Кеммерн) пришлось выдержать бой с засадой немцев на бугре между болотом Заляйс-Пурс и нашими окопами. Немцев было около роты при двух офицерах. Они, не подпустивши наших казаков поближе к себе, дали залп. Минута оцепенения. Георгиевский кавалер, командир эскадрона сотник барон Унгерн-Штернберг с обнаженной шашкой бросился на «ура». С гиком и воем, с шашками наголо понеслись уссурийцы, нерчинцы и приморцы на втрое сильного противника. Немцы такого напора не выдержали и бежали, оставив убитых…». Именно за действия в составе отряда Роман Федорович был произведен в чин подъесаула. По свидетельству командира отряда, барон Унгерн был одним из самых храбрых партизан, разведки которого были наиболее результативны.
26 февраля 1916 г. он был ранен и на время покинул отряд. В дальнейшем в составе отряда он воевал до конца сентября 1916 г., до момента когда Уссурийская бригада 4-й Кавалерийской дивизии была переброшена с Северного на Юго-Западный фронт.
С именем барона всегда было связано множество легенд. Об Унгерне писали и рассказывали разное — кто о его рыцарственном характере, высочайшей нравственности и личной порядочности, о его стремлении любой ценой восстановить Великую Россию; кто о его мистицизме и вере в существование таинственных стран Агарти и Шамбалы, откуда придет спасение миру и гибель растленного Запада, породившего красную плесень; кто о его невероятной жестокости, заставляющей вспомнить ужасы Средневековья.
Пожалуй, уместнее всего будет привести несколько мыслей из книги казачьего есаула Макеева, бывшего адьютанта командира Азиатской конной дивизии: «…Прошли годы, и ныне вы не найдете ни одного унгерновца, который бы не сохранил памяти о своем жестоком и, иногда, бешено свирепом начальнике. Барон Унгерн являлся исключительным человеком, не знавшим в своей жизни компромиссов, человеком кристальной честности и безумной храбрости. Он искренне болел душой за порабощаемую красным зверем Россию, болезненно воспринимал все, что таило в себе красную муть, и жестоко расправлялся с заподозренными. Будучи сам идеальным офицером, барон Унгерн с особой щепетильностью относился к офицерскому составу, который не миновала общая разруха, и который, в некотором числе, проявлял инстинкты, совершенно не соответствующие офицерскому званию. Таких людей барон карал с неумолимой строгостью, тогда как солдатской массы его рука касалась очень редко. Создав первоклассную по дисциплине и боеспособности Азиатскую Конную Дивизию, Унгерн всегда говорил, что или они все сложат головы, или доведут борьбу с красными до победного конца.
Ни то, ни другое не осуществилось. Барон трагически погиб. Многое в его гибели и в гибели первоклассной боевой дивизии сыграли и некоторые приближенные, которые, по какому-то таинственному закону, всегда окружали вождей, появлявшихся на фоне гражданской войны за Белую идею.
И эти обреченные вожди прекрасно учитывали гнусную роль своих преступных подручных, но опять-таки, по велению какого-то злого рока, были не в силах отбросить их от себя, как моральную падаль, заражающую воздух. С течением лет голоса тех унгерновцев, которые испытали на себе жестокие удары баронского ташура, стали говорить о своем бывшем боевом командире только хорошее. Что говорит о том, что барон Роман фон Унгерн-Штернберг был исключительный человек, и если бы не погубившая его неумолимая судьба, он со своими азиатскими казаками сыграл бы, может быть, решающую роль в борьбе с красным Зверем за Русь Православную».
Унгерн был злейшим врагом коммунистов и социалистов и считал, что Запад-Европа одержим безумием революции и нравственно находится в глубочайшем падении, растлеваясь сверху донизу. Слова «большевик» и «комиссар» в устах Унгерна звучали всегда гневно и сопровождались обычно словом «повесить». В первых двух словах для него заключалась причина всех бед и зол, с уничтожением которой должны наступить на земле всеобщий мир и всеобщее благоденствие. Барон мечтал о рождении нового Аттилы, который соберет азиатские полчища и вновь, подобно Божьему Бичу, вразумит и просветлит растленную Европу. Вероятно, барон и готовил себя к роли такого Аттилы».
Знамя Азиатской Конной дивизии.
Унгерн был бесспорно жесток в своей антибольшевицкой борьбе и, пожалуй, единственным изо всех Белых вождей не на словах, а на деле противопоставил большевицкому красному террору равный ему по жестокости белый террор.
Все знавшие барона Унгерна отмечали его большую личную храбрость и неустрашимость. Приведем свидетельство Д.П. Першина — современника Унгерна, известного сибирского краеведа и публициста, ставшего очевидцем многих событий, происходивших в Монголии в 1920-1921 гг.: «Походная жизнь и привычка повелевать, жить в условиях узко-военной среды все же наложили на него некоторый отпечаток армейской солдатчины, хотя и едва заметной. В общем он производил впечатление довольно замкнутой натуры. По отзывам лиц к нему близко стоящих, он быстро поддавался минутным вспышкам, особенно если это касалось дисциплины и служебного долга и, главным образом, шло вразрез с его монархическими идеями. В питье и пище был умерен и нетребователен, в особенности в отношении последней. Был бессеребренник и отличался безусловной честностью. Это был человек, который и по своему характеру, и навыкам, и действиям как-то не укладывался в рамки современной жизни. Он обладал многими положительными качествами — безумной храбростью, бескорыстием и полной нетребовательностью в материальном отношении к другим и самому себе и чистоплотностью в своих отношениях к людям. Он готов был жить и жил, как самый простой казак его отряда, и нередко проявлял заботливость и трогательную доброту к соратникам. Но в тоже время он бывал временами безумно, как-то по-средневековому безжалостно жесток.
А вот отрывок из воспоминаний Атамана Г.М. Семенова: «Доблесть Романа Федоровича была из ряда вон выходящей. …Наряду с этим он обладал острым умом, способным проникновенно углубляться в область философских суждений по вопросам религии, литературы и военных наук. В то же время он был большой мистик по натуре; верил в закон возмездия и был религиозен без ханжества. Это последнее в религии он ненавидел, как всякую ложь, с которой боролся всю жизнь».
(Сокр.)
………………………………………………………………………………………………………………..
В Ново – Николаевске прошла акция в память барона Романа фон Унгерна – Штернберга.
15 сентября 2011 года в городе Новосибирске (до революции Ново-Николаевск) инициативная группа граждан решили почтить память одного из Лидеров Белого движения времен Гражданской войны и талантливого полководца барона Романа фон Унгерна– Штернберга .
В этот день исполнилось ровно 90 лет после того как в Ново-Николаевске был расстрелян большевиками этот воин Белого Сопротивления. На пересечение улиц Нарымская и 1905-года есть здание, где когда-то располагалась тюрьма где и был расстрелян барон. Потом в этом здании была психиатрическая лечебница, теперь оно заброшено.
И так вечером 15 сентября полтора десятка Русских национал-социалистов, православных монархистов и просто людей не равнодушных к истории родного города собрались возле обветшалого здания бывшей тюрьмы. После короткой речи одного из собравшихся о героическом жизненном пути барона Романа фон Унгерна-Штернберга, к заколоченной двери дома была прибита памятная табличка с изображением барона Унгерна и надписью « В этом здании 15.09.1921 года был расстрелян легендарный человек лидер Белого Движения барон Роман фон Унгерн — Штернберг» и возложены цветы.
Несколько человек проникли в подвал бывшей тюрьмы, не смотря, на то что оно охранялось и на территории были растяжки с сигнализацией. В подвале так же были возложены цветы и нанесены граффити в память о бароне, а так же напоминающие о национальной принадлежности авторов коммунистической идеи.
На данный момент стало известно, что памятная табличка была демонтирована вандалами из МВД.