«По сведениям митрополита Андриана, к 1917 году староверы при численности в 10 миллионов человек ведали половиной всех русских капиталов. Купец-старовер представлял собой особый «аскетический идеал» – он работал не ради личного обогащения, как мирской предприниматель, не ради доказательства расположения к нему Бога, как предприниматель-кальвинист, не ради долга и религиозной этики, как предприниматель-лютеранин. Целью купца-старовера было утверждение особой реальности, нового мира, новой жизни, достойной Горнего, а, кроме того, конкретное улучшение бытия общины. Старообрядческая идентичность держалась исключительно общинностью, и сохранность общины была одной из важнейших задач староверческой экономики»…- К. Товбин.
****
К вопросу о феномене старообрядчества.
Автор -Б.П. Кутузов.
Целые столетия старообрядчество было гонимо и вело фактически подпольный образ жизни.
Старообрядчество неоднородно, оно делится, прежде всего, на два основных образования – приемлющих священство (белокриницкие и новозыбковцы) и не приемлющих священство (поморцы). Общее число староверов сегодня составляет около пяти–шести миллионов человек.
Немного времени было отпущено староверам после получения относительной свободы в 1905 году. Однако за этот период были построены сотни храмов, появились новые епархии, открылись приходские и певческие школы, заработали типографии в Москве, Уральске, Киеве; начали издаваться журналы, календари, певческие печатные книги знаменного распева (издания Рогожского кладбища: Морозова – в Москве, Калашникова – в Киеве, Громовского кладбища – в Петрограде). Перешли на легальное положение монастыри, в которых организовались замечательные хоры, особенно в Черемшанском (возле Хвалынска), Елисинском, который собрал в себя остатки разоренных Керженских скитов в Нижегородском крае и др. В 1912 году в Москве был открыт Старообрядческий богословско-учительский институт, куда принимались со всей старообрядческой Руси ученики различных согласий (как приемлющих священство, так и не приемлющих); он мыслился как учебное заведение всей старообрядческой России.
Впрочем, до полной свободы совести было далеко. Существовал еще закон об уголовной ответственности за «совращение в раскол» и другие ограничения, велось широкое миссионерское наступление со стороны господствующей Церкви.
Феномен старообрядчества заключается, по-видимому, еще в самой структуре древнерусского Православия, в частности, в принципе соборности, подразумевающем активное участие мирян в церковной жизни, начиная с практики выборности духовенства. Одним из главных преступлений никоно-алексеевской «реформы» и явилось попрание канонического принципа соборности Церкви.
Как писал В. Соловьев: «Никонианство состоит, конечно, не в трехперстном сложении и не в трегубой аллилуйе, оно состоит в ложном римском начале, по которому истина и благодать Христова, будучи собственностью и привилегией церковной иерархии, могут принудительно навязываться ею остальной церкви как безгласному стаду, и религиозное единение всех может достигаться средствами насилия».
Соборность лежала в основе всей организации русского Православия с момента его возникновения. Решение всех вопросов церковной жизни производилось соборно на всех уровнях, начиная от прихода (члены церковного совета) и до митрополичьей или патриаршей кафедры (церковный Собор, включающий и мирян).
Нередко принцип православной соборности путают с современной демократией, в то время, как демократия, можно сказать, суррогат, пародия на соборность, хотя внешнее сходство, несомненно, есть – выборность руководства, хотя в первом случае это делают верующие люди и для Бога, а во втором – неверующие и для земли.
«Действительное новшество Никона, – пишет современный исследователь старообрядчества А. Катунский, – состояло не в форме креста и поясных поклонах, а в примененных им методах управления церковными делами. Культовые новшества впервые вводились не собором, а единоличной властью патриарха. Своей «Памятью» Никон нанес первый сокрушительный удар по соборности, по автономии местной церковной власти и по другим устоям Русского Православия… Именно эти притязания Никона на единоличное управление Церковью вызвали бурю протестов со стороны Аввакума и его единомышленников».
И именно со времени Никона и царя Алексея перестали собираться земские соборы (авторитарная власть соборности не терпит).
Миряне в древнерусском православии и в хранящем его традиции старообрядчестве никогда не были «безгласным стадом». «Духовный регламент» Петра I, превративший Церковь в «Ведомство православного исповедания», и был направлен на воспитание «безгласного стада», что во многом удалось. Утеря принципа соборности, общее обмирщение, падение уровня духа Церкви во многом и привели к тому, что к приходу 1917 года Церковь лежала в расслаблении.
****
Легализация старообрядчества наступила лишь в 1905 году, после обретения основных гражданских свобод.
Высочайший Манифест Об усовершенствовании государственного порядка — законодательный акт Верховной Власти Российской Империи, обнародованный 17 октября.Был разработан Витте по поручению Императора Николая II в связи с непрекращающейся смутой.
Он гласил:Все русские граждане равны перед законом. Различие происхождения и вероисповедания не может иметь своим последствием неравенство гражданских или политических прав и обязанностей.Каждому обеспечивается свобода совести. Посему никто не может быть ни преследуем за исповедуемые им верования или убеждения, ни понуждаем участвовать в обрядах какого либо вероисповедания.
Все вероисповедные общества, существующие в Империи, пользуются, в одинаковых для всех них пределах, установленных законом, свободою богослужения и отправления своих обрядов.
****
Всего 12 лет относительно свободного развития было предоставлено старообрядчеству, но и за этот ничтожно краткий исторический период произошел его поразительный всесторонний расцвет, убедительно продемонстрировавший наличие в старообрядчестве неоценимых глубинных творческих сил, изучение которых весьма актуально и в наше время.
Старообрядчество, как пишет И. Поздеева, «заявило о себе столь повсеместно, глубоко и мощно, что приковало к себе самое пристальное внимание» самых различных слоев российского общества. «Московское старообрядчество оказалось в начале XX века на вершине общенационального движения, представив богатейший опыт широкой и продуманной социально-культурной деятельности, опиравшейся на глубокие национальные традиции».
Впрочем, известно, что и до получения гражданских свобод старообрядчество оказало огромное влияние на развитие промышленных отношений в России.
Известно, что ни одно религиозное направление в России не оказало такого влияния на развитие промышленных отношений, как старообрядчество. Уже к середине XVIII века старообрядчество обладало «великими промыслами и торгами». Манифест 1762 года Екатерины II, призывавший старообрядцев из рассеяния на родину, а также ряд указов, улучшавших их положение, дал толчок к быстрому росту старообрядческих общин в России и активному участию их в развитии экономики страны. Возникают старообрядческие прядильные мануфактуры в Павлове, Лыскове, Макарьеве, Самаре. К концу XVIII века главнейшие торговые пункты в Нижегородском крае и ниже по Волге и Оке, все судостроение и торговля оказывается в руках старообрядцев. С Волги по Каме посадская старообрядческая колонизация проникла на Урал, став и там в авангарде промышленного развития (заводы Демидовых, Осокиных и других). Во главе духовного окормления старообрядческого промышленного люда как на Волге, так и на Урале стояли Керженецкие скиты, откуда посылались на места наставники и священство.
Текстильная промышленность Москвы и Центрального промышленного района, наиболее передовая отрасль промышленности конца XVIII – начала XIX века, была также в значительной мере создана старообрядчеством. Возникшие в 1771 году при Рогожском и Преображенском кладбищах Москвы старообрядческие общины, впоследствии распоряжались многомиллионными капиталами. Таганка и Рогожская община простирали своё влияние до крайних пределов Российской империи главным образом в хлеботорговле. Старообрядческие общины Тульской, Орловской, Воронежской, Тамбовской, Пензенской, Симбирской, Саратовской, Самарской и других хлебородных губерний имели постоянные деловые сношения с рогожской митрополией, ставили в известность о видах на урожай, о ценах на хлеб, помогали производить закупки. Донские, уральские и нижневолжские общины староверов играли такую же роль в рыбной торговле, а общины степных губерний – в торговле скотом.На любой ярмарке старообрядцы вычисляли друг друга по окладистой бороде и трезвому взгляду. В руках рогожцев была вся московская ямская слобода – почти все ямщики были старообрядцы. На крупных ярмарках (в Москве, Нижнем Новгороде и других городах) цены на важнейшие товары устанавливали рогожцы, и их влияние чувствовалось не только в Иркутской губернии, но и в Бухаре, и в Хиве.
В 1890-х гг. в «Очерках поповщины» П.И. Мельников писал: «Старообрядцы пользуются репутацией самых честных дельцов в России». У староверов любой труд считался душеспасительным, в том числе предпринимательство. Таким образом, в старообрядчестве ведение бизнеса получило «божественную санкцию». Кроме особой религиозности, староверов отличали крепкие семейные традиции, грамотность, трудолюбие, предприимчивость, взаимопомощь. В семьях крупнейших промышленников и миллионеров иногда было по 10-16 детей.
Правительство России неоднократно издавало указы против торговой деятельности старообрядцев, принуждая их к переходу в единоверие. В пику запретам налаживалась система связей между общинами староверов по всей стране. От общины к общине быстро передавалась информация: в каком регионе какие товары требуются, а следовательно, где можно быстро заработать на их продаже. Бизнесменам-старообрядцам удалось построить доверительные отношения с московскими властями — в Москве работали меднолитейные мастерские (традиционный бизнес староверов), шла бойкая торговля. К началу XX в. староверы-предприниматели стали влиятельной силой и в Санкт-Петербурге. Бизнес-сообщество старообрядцев никто не организовывал специально. Просто купцы-староверы, приезжая на какую-нибудь ярмарку, быстро вычисляли в толпе таких же бородатых мужиков, которые в трактирах не пили ничего крепче чая, а чтобы осенить себя крестным знамением, отворачивались к стене. Моментально налаживались деловые и дружеские контакты. Принадлежность партнеров к общей вере выступала определенным гарантом того, что сделка будет честной.Внутренняя коррупция, взяточничество, деловая необязательность в общинах осуждались.
Промышленники-старообрядцы пытались стать разрушителями моды на все иностранное. Они специально учреждали магазины русских товаров. Высокое качество продукции их предприятий даже вытеснило с отечественного рынка некоторые зарубежные аналоги, например гарусную материю. Староверы-промышленники давали членам общины беспроцентные кредиты на создание и развитие своего дела и предоставляли дополнительные льготы по выплатам, если полученная прибыль шла на расширение бизнеса. Старообрядцы обязательно занимались благотворительностью, общественной и попечительской деятельностью.
* * * *
Если во второй половине XIX века ряд торгово-промышленных и финансовых предприятий были созданы на старообрядческие капиталы, то в начале XX столетия старообрядческие торгово-промышленные фамилии оказались «во главе экономического развития целого ряда отраслей промышленной и финансовой деятельности России».
Это известные старообрядческие династии Морозовых, Рябушинских, Гучковых, Солдатёнковых, Хлудовых, Коноваловых и других, внесших огромный вклад в российскую экономику и культуру.
Знаток торгово-промышленной Москвы П.А. Бурышкин в своей книге «Москва купеческая» дает характеристики почти 25 московским купеческим кланам. Почти половина этих семей были старообрядцами.
«С именем Морозовых, – пишет П. Бурышкин, –связуется представление о влиянии и расцвете московской купеческой мощи. Эта семья, разделившаяся на несколько самостоятельных и ставших различными ветвей, всегда сохраняла значительное влияние и в ходе московской промышленности, и в ряде благотворительных и культурных начинаний. Диапазон культурной деятельности был чрезвычайно велик. Он захватывал и «Русские ведомости», и философское московское общество, и Художественный театр, и музей французской живописи, и клиники на Девичьем Поле».
К началу XIX века уже пять поколений Морозовых активно участвовали в хозяйственной и культурной жизни России.
Не менее знаменитой была фамилия старообрядцев Рябушинских.П.П. Рябушинский (1871-1924) – московский промышленник и банкир, один из политических лидеров русских промышленников начала XX века, издатель нескольких газет.
<<<<< П.П. Рябушинский
Банкирский дом братьев Рябушинских в 1912 году реорганизовался в акционерный Московский банк, который к 1917 году занимал 13-е место в списке ведущих российских коммерческих банков.
Перед войной клан Рябушинских, утвердившись в льняной промышленности, создает особую фирму – Российское льнопромышленное акционерное общество, а в период войны – Средне-Российское акционерное общество; приобретает крупную лесоторговую фирму товарищества беломорских лесопильных заводов; намечается разведка месторождений нефти на Русском Севере в районе Ухты и др.
Яркими личностями были все восемь братьев Рябушинских. Сергей и Степан известны как основатели в 1916 году Московского автомобильного завода (ныне завод им. Лихачева). Они же были собирателями древнерусских икон, создателями «одной из лучших в России коллекций», по свидетельству современника. Именно по их инициативе в 1913 г. была открыта первая публичная выставка икон, давшая большой импульс к изучению и открытию древнерусского изобразительного искусства как духовного и художественного феномена.
Владимир, один из братьев, продолжит дело Степана и Сергея в эмиграции, основав в Париже в 1925 году общество «Икона». За рубежом им был написан и опубликован ряд статей об иконописи: «Религиозный смысл русской иконы», «Литургическое значение священного искусства» и др. Михаил Рябушинский являлся собирателем произведений изобразительного искусства в широком диапазоне – от старых мастеров до современных художников.
Федор Рябушинский организовал и финансировал научно-исследовательскую экспедицию на Камчатку, проведенную в 1908 — 1909 годах под эгидой Русского Географического общества.
Дмитрий Рябушинский, основав в 1904 году в семейном имении Кучино Аэродинамический институт, своими научными трудами в области теории воздухоплавания получил европейскую известность. Уже в эмиграции, во Франции, он продолжил свою научную деятельность, где впоследствии был избран членом-корреспондентом Французской Академии наук».
Глава рода Рябушинских Павел в 1910 году финансировал экспедиции в Монголию для изучения местного рынка, а также в Забайкалье (под руководством академика В. И. Вернадского), где велись поиски месторождений радия. В целях сближения деловых людей с ведущими интеллектуальными силами страны для выработки экономической и политической программы развития России, с 1908 года в особняке П.Рябушинского на Пречистенском бульваре проходили «экономические беседы» под председательством профессора С.А. Котляревского.
Перед революцией П. Рябушинский – председатель московского Военно-промышленного комитета.
К.Т. Солдатёнков, представитель одной из наиболее известных в России старообрядческих фамилий, был крупным пайщиком ряда мануфактур, банков и страховых обществ. Свою большую библиотеку и ценное собрание картин («огромная коллекция, где было не мало самых прекрасных образцов русской живописи, как, например, эскиз картины «Явление Христа народу» А.А. Иванова) Козьма Терентьевич Солдатёнков завещал московскому Румянцевскому музею. Но его главным вкладом в русскую культуру была издательская деятельность. Целая серия изданий была посвящена классикам экономической науки, для чего делались специальные переводы. Эта серия носила название «Щепкинской библиотеки», по имени М.П. Щепкина, ближайшего сотрудника Солдатёнкова по издательской работе.
Владелец подмосковного имения Кунцево, К.Солдатёнков много средств выделял на благотворительную деятельность, в частности, на постройку городской больницы.
Старообрядец-поморец В.А. Кокорев – один из видных представителей русского делового мира XIX века, русский самородок, человек «большого калибра» и «игры ума». «В русской истории, – пишет П.Бурышкин, – он останется яркой фигурой человека, который хорошо знал нужды России и ее народный характер, угадывал ее потребности и подчас находил нужное решение».
В.А. Кокорев был «одним из пионеров русской нефтяной промышленности, создав еще в 1875 году, в Сураханах, завод для извлечения из нефти осветительного масла и закавказское торговое товарищество, а впоследствии – Бакинское нефтяное общество. Он организует Волжско-Камский банк, сразу занявший видное место в Русском финансовом м!ре; утверждает Северное страховое общество; строит в Москве знаменитое Кокоревское подворье, где имеется и гостиница, и торговые склады… участвует в создании Русского Общества пароходства и торговли».
Кокорев был также собирателем картин, часть которых впоследствии приобрел П.М. Третьяков для своей галереи.
Учредители Товарищества Кренгольмской мануфактуры:
<<< Стоят, слева: Кольбе Эрнст Фёдорович, Хлудов Алексей Иванович, Хлудов Герасим Иванович.
<<< Сидят, слева: Солдатёнков Козьма Терентьевич, барон Кноп Лев Герасимович, Барлов Ричард Васильевич
Фамилия старообрядцев Хлудовых занималась хлопковой торговлей и хлопчатобумажной промышленностью. Один из основателей Кноповской Кренгольмской мануфактуры, А. И. Хлудов известен также как коллекционер древних русских рукописей и старопечатных книг, среди которых были и очень ценные. Хлудовская библиотека старинных рукописей (до 430) и старопечатных книг (до 624) поступила после кончины владельца, согласно его желанию, в Никольский Единоверческий монастырь в Москве.
А. И. Хлудов был членом коммерческого суда, почетным членом совета Коммерческого училища, председателем Московского Биржевого комитета (с 1859 по 1865 г .), в 1862 году был выбран председателем московских отделений департамента торговли и мануфактуры. Он был старшиной московского купечества, имея звание мануфактур-советника и орден св. Владимира 3-й степени. Сын Алексея Ивановича, Иван, основательно изучил хлопковый рынок Англии и Северо-Американских Соединенных Штатов, после чего Торговый дом Хлудовых открыл в Ливерпуле свою контору. Торговля с Америкой не состоялась, поскольку в это время там шла гражданская война.
Хлудовы известны большой благотворительной деятельностью, ими созданы: богадельня, больницы, бесплатные ночлежные дома, ремесленная школа и пр.
На рубеже века старообрядчество выдвинуло тысячи талантливых деятелей на ниве российской экономики и культуры, имена многих из которых забыты. Например, Я.И. Шишкин (умер в 1914 году), талантливый механик и химик (самоучка), «основал альбуминовое производство в России, построив заводы в Москве, Петербурге, Харькове, Одессе и др. городах; 80% производства этих заводов закупалось странами Европы».
Благодаря старообрядческой купеческой династии Трындиных в России в XVIII веке появилось первое производство оптических и механических инструментов. С.Е. Трындин (умер в 1915 году) имел в начале XX века самое крупное русское предприятие этого направления.
З.В. Ерохин (умер в 1915 году) –«хозяин известной фабрики художественного литья, выполнявшей заказы для Московского Кремля».
Широкой благотворительной деятельностью известны богатые купцы В.А. Дубинин (Одесса), Н.А. Степунин (посад Клинцы) и многие другие.
Отсюда видно, что рассуждения о якобы выпадении старообрядчества из русской истории следует полностью отнести к мифотворчеству.
Вклад старообрядчества в российскую экономику, культуру и искусство трудно переоценить – это и освоение Сибири, и развитие судоходства на Волге, строительство в русских городах больниц, библиотек, типографий, музеев, и многое другое. Да и могло ли быть иначе, ведь старообрядчество – это корни национальной жизни.
* * * *
Не менее замечателен и тот факт, что после 1917 года, когда господствующая Церковь фактически лежала в параличе и бездействии, относительно маленькое старообрядчество оказало неожиданно сильное сопротивление атеистической кампании, развернувшейся в России.
Этот период истории старообрядчества, еще не получивший достаточного освещения, заслуживает особого внимания и подробного описания.
В период революции 1917 года резко антибольшевицкая позиция части старообрядчества логически вытекала из понимания новой власти как власти антихристовой. Руководители старообрядчества объявили Ульянова-Ленина антихристом, а коммунистов и комиссаров – слугами антихриста; красная пятиконечная звезда, пентаграмма, объявлялась символом антихриста.
В августе 1917 года в Москве прошел съезд старообрядцев всех согласий, председателем был избран П.П. Рябушинский, который призвал всех «мощно встать на защиту нашей великой, глубоко несчастной России».
В 1918 году в старообрядческом журнале «Голос Церкви» была напечатана статья «Социализм и старообрядчество», где напоминалось о безрелигиозных корнях социализма как политико-экономического учения.Поскольку путь социализма – путь через разрушение религий, Церкви, то старообрядчество не может примкнуть ни к одной из социалистических партий. «Мы решительно против социалистов типа Маркса!».
В этот критический момент русской истории руководители старообрядчества отнюдь не призывали к пассивности, «уходу» от истории (объявить: «Церковь вне политики» и сесть «в келью под елью» в ожидании конца света – классический стереотип, придуманный критиками старообрядчества). Программная статья заканчивалась энергичным призывом: «Старообрядцы всех согласий должны образовать свою партию, основываясь в духовной, внутренней жизни на учении Христа, во внешней же, политической жизни – на своей политической программе. И в этом отношении кое-что уже сделано. Старообрядческая Русь покрылась сетью организованных ячеек, которые помогли во многих губерниях выступить со своими списками кандидатов в Учредительное Собрание… С удвоенной энергией должны мы продолжать работу по организации старообрядчества».
<<<<< Архиепископ Мелетий (Михаил Поликарпович Картушин; ок. 1859-1934)
В том же 1918 году незадолго до указанной программной статьи журнал «Голос Церкви» опубликовал«Пастырское послание» главы Старообрядческой Церкви Белокриницкого согласия архиепископа Мелетия. В конце 1960-х годов один из советских исследователей старообрядчества, назвал это послание «идеологической программой контрреволюционного старообрядчества».
В русской революции архиепископ Мелетий видел разгул диких страстей и низменных инстинктов:«Сам сатана ополчился на христианство всеми силам своего ада». Архиепископ призывал православных христиан ополчиться против врагов Божиих не вещественным, а духовным оружием. И, как пишет В. Миловидов, «старообрядческие организации развернули активную контрреволюционную деятельность».
Широкая антибольшевицкая пропаганда шла через старообрядческий журнал «Голос Церкви» и через типографию Рябушинского.
В 1918 году в Кинешме на земском старообрядческом съезде был создан «Комитет освобождения Родины» – контрреволюционная организация (В. Миловидов), стремившаяся к объединению с участниками ярославского восстания. «Комитет освобождения родины» в подполье просуществовал до 1926 года.
В период гражданской войны богатые старообрядцы-промышленники, особенно группа Рябушинского, оказывали всемерную поддержку белогвардейским армиям Деникина, Врангеля и Колчака, в рядах которых сражалось немало старообрядцев. В войсках Деникина старообрядцев-казаков окормлял армейский старообрядческий священник о. Иаков Никулин. У Колчака старшим старообрядческим священником был о. Иоанн Кудрин.
П.П. Рябушинский эмигрировал в Париж и стал одним из создателей контрреволюционного «Союза русских промышленников» (эмигрировавшие представители российской деловой элиты), который развернул активную борьбу против советской власти.
Д.П. Рябушинский в своих воспоминаниях о старшем брате сравнивал его со Столыпиным: оба они «ясно сознавали, что энергия крепких хозяйственных людей является тем главным запасом энергии, наличность которой необходима, чтобы государство могло правильно функционировать и развиваться».
* * * *
<<<< Уральские казаки.
Антибольшевитская деятельность старообрядчества особенно ярко проявилась на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, то есть там, где было много староверов-переселенцев. Большинство из них были рачительными, крепкими хозяевами, «кулаками», «социально вредным элементом» по терминологии новой власти. Старовер всегда был трудолюбивым хозяином, строгим и трезвым в быту – босяки и пропойцы-пролетарии в такой среде не обретались. Старообрядческое население с психологией крепкого хозяина и явилось естественной оппозицией новой власти.
Старообрядчество в основе своей крестьянское. Именно из этой среды, как правило, и выходили основатели старообрядческих торгово-промышленных династий, яркие выдающиеся деятели русской хозяйственно-культурной жизни. Старообрядческое крестьянство было более зажиточно и грамотно, нежели новообрядческое. Статистические данные, имеющиеся у нас сегодня, весьма внушительны.
Анкета 1909 года убедительно подтверждала зажиточность крестьян-староверов: в 1908 году безземельных хозяйств среди них было всего 1,56 %, малоземельных (до 6 десятин) – всего 1,44 %. Купленных земель в 1908 году на каждый старообрядческий двор в среднем приходилось в 5 (!) раз больше, чем на нестарообрядческий двор (в Заволжье – в 12 раз, в Волжско-Донском регионе – в 17 (!) раз больше).
Старообрядческое крестьянство было обеспечено лошадьми в среднем на 63,5 % больше, чем нестарообрядческое. Крупного рогатого скота в Европейской России на 100 душ населения у старообрядцев в 1908 году было больше, чем у нестарообрядцев на 33%.
Из анкеты следует, что «почти 90 % всех старообрядческих хозяйств по основным показателям должны быть в 1908 году отнесены к хозяйствам средним, владеющим более чем 2 лошадьми, примерно 5 коровами, более чем 20 десятинами земли… Маломощных хозяйств среди старообрядческих всего 4 %. Хотя зажиточных также немного – 6,5 %, но все их показатели значительно выше средних».
«Таким образом, – старообрядческое крестьянское хозяйство перед революцией 1917 года на 90 % было крепким, средним или достаточно зажиточным хозяйством и, таким образом, по всем своим характеристикам значительно превышало «среднестатистическое хозяйство» остального сельскохозяйственного населения империи… именно этот слой был устойчивой опорой, на базе которой мог успешно продолжаться начатый февралем 1917 года новый этап русской истории, и который так последовательно был уничтожен в 20–30-х годах XX века».
Красноречивые статистические цифры, нарисованная картина зажиточного старообрядческого крестьянства накануне революции полностью объясняют дальнейший ход исторических событий. Большевизм увидел в старообрядческом крестьянстве своего идеологического врага номер один и начал его последовательно уничтожать.
«Борьба с кулачеством есть одновременно борьба со старообрядчеством», – писала в одной из своих атеистических работ Н. Крупская.
***
Как писал советский исследователь старообрядчества В. Миловидов, «особенно ярко антисоветская пропаганда проявилась у старообрядческой верхушки во время коллективизации сельского хозяйства».В 1929–1930 годах под лозунгом «ликвидации кулачества как класса на базе сплошной коллективизации» была проведена насильственная коллективизация крестьян с уничтожением шести миллионов наиболее крепких хозяйств (около 15 миллионов человек). По-видимому, большинство из них – старообрядцы.
Весьма многих из «раскулаченных» без всяких средств к существованию ссылали на верную гибель в отдаленные дебри Нарыма, Васюгана, в тундру, в северные болотистые лесные пространства Сибири.
Старообрядческие наставники учили: «Колхозы – антихристовы гнезда, ни один верующий в них входить не может, ибо этим самым он будет способствовать дальнейшему разгулу и укреплению антихриста. Тот, кто вступает в колхозы, будет проклят, ибо он отдает свою душу антихристу». Верующих призывали не верить коммунистам, потому что «они знаются с антихристом».
Старообрядцы, отказываясь вступать в колхозы, или оставались единоличниками, или уезжали в города на заработки. И сегодня, к примеру, самая крупная в Москве старообрядческая община на Рогожской заставе состоит, в основном, из приезжих переселенцев и их потомков – тех, кто не захотел участвовать в рабском труде советской деревни.
Была такая шутка уже где-то в 1950-е годы у уцелевших потомков сибирского казачества, увидев пробегающего волка, крикнуть ему в острастку: «В колхоз запишу!» Волк, понятно, в страхе убегал.
Толстовское непротивленчество и пассивность рядовых верующих, присущие послениконовской церковности, были абсолютно чужды духу старого русского Православия, наследниками которого являлись староверы, поэтому богоборческая власть встретила с их стороны активное сопротивление.
Еще восьмилетняя осада Соловецкого монастыря в XVII столетии дала яркий пример активной позиции старого русского Православия в выборе и защите (порой даже и оружием) позиций добра по пониманиям русского человека того времени. Но сопротивление преступной церковной «реформе» во многом было парализовано пиететом народа по отношению к монаршей власти.
Журнал «Старообрядец» писал в 1917 году в июньском выпуске: «На нас надвигается великая гроза – атеизм, и уже слышны раскаты грома… Великое преступление будет для пастырей, если они, получив безграничную свободу, окажутся бездеятельны».
По переписи 1897 года в Сибири, включая Приамурье и Дальний Восток, было около четверти миллиона старообрядцев.
На территории Бурято-Монголии еще во времена Екатерины II, по ее приказу, было поселено около 45 тысяч староверов; к 1930 году их насчитывалось там уже до 55 тысяч.
В 1918 году в Барнауле прошел съезд старообрядцев Белокриницкой Церкви, положивший начало созданию единого фронта сибирского старообрядчества против большевицкой диктатуры. Позднее был создан Центральный исполнительный комитет всех согласий старообрядчества для общего руководства в борьбе с революцией. Основной целью старообрядчества объявлялась борьба за возрождение «великой неделимой и независимой России». В Барнауле стал издаваться журнал «Сибирский старообрядец» с призывами к активной борьбе с революцией (серия статей на тему: «Почему необходимо бороться с большевиками»). Старообрядцы Урала, Сибири и Дальнего Востока оказывали всяческую поддержку Белому движению. Между правительством Колчака и епископами Белокриницкой Церкви на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке был установлен тесный союз для борьбы с советской властью.
В 1919 году старообрядческий съезд Пермской епархии обратился с призывом к Колчаку: «Да поможет вам Всевышний на избранном вами тернистом пути донести взятое бремя до сердца России – Москвы и очистить святыню русскую от коммунистической мерзости».
А. В. Колчак писал в ответ: «Глубоко тронут приветствиями епархиального съезда старообрядческой Пермской епархии, жду от деятелей его активной и положительной работы по борьбе с большевизмом и его влиянием в русском быту, одним из хранителей чистоты которого искони было старообрядчество».
Правительство Колчака уравняло старообрядчество в правах с новообрядной Церковью. Старообрядческое духовенство было взято, как и новообрядное, на содержание правительства. Деятельность старообрядческих военных священников контролировалась епископом Томско-Алтайской епархии Филаретом.
* * * * * * *
В 1919 году старообрядчеством проводилась активная работа среди молодежи через специальные кружки, целью которых было спасение России. Эти кружки в Томске, Омске, Тюмени, Новониколаевске, Екатеринбурге и других городах вербовали молодежь в армию Колчака.
Старообрядчество Урала и Сибири – инициатор создания добровольческих крестоносных дружин.
Текст листовки дружин Святого Креста: «Братья! Кому дорога Христова Церковь и Святая Вера, кто Родину свою не хочет видеть иначе, как Святою Русью, поспешите записаться во фронтовые отряды Святого Креста с тем, чтобы по слову псалмопевца «с оружием в руках и духовными песнями на устах» выступить на фронт, защищая Веру, Церковь и Святую Русь».
На грудь дружинникам нашивался белый восьмиконечный крест, чтобы объединить православных и старообрядцев, которые традиционно признают крест только восьмиконечный.
В Омске на одном из собраний старообрядцев была образована специальная комиссия по организации старообрядческих дружин, которая выпустила воззвание к старообрядцам «брать в руки оружие и бить наемников красных, богоотступников, воров и убийц».
По поводу этой инициативы министр внутренних дел правительства Колчака писал: «С большим патриотическим подъемом в среде омских старообрядцев началось добровольное движение к организации крестоносной дружины. Уверенный в том, что ваш призыв и участие принесут огромную пользу и привлекут на служение святому делу спасения Родины всё старообрядческое население, прошу оказать живое содействие порыву ваших единоверцев-патриотов».
В течение трех недель в Омске был сформирован и выступил на фронт батальон добровольческой старообрядческой дружины Святого Креста. Такие же воинские части из старообрядцев были быстро организованы и в других городах Сибири. В Новониколаевске в сентябре 1919 года, по случаю организации крестоносных дружин, старообрядцы отслужили торжественный молебен, на котором епископ Филарет сказал слово «о даровании победы над богоотступниками-богохульниками большевиками». В день годовщины свержения в Сибири советской власти епископ Филарет в Новониколаевске участвовал в связанной с этой датой церемонии и провозгласил многолетия Верховному правителю и «сибирскому воинству».
<<<< епископ Амфилохий (Журавлев) – в центре
В глухой тайге старообрядческим диаконом Журавлевым еще до революции был основан скит Ново-Архангельский. В 1917 году Журавлев становится епископом Уральской епархии (Амфилохий), где им вскоре была выпущена брошюра антибольшевицкой направленности. В 1921 году епископ Амфилохий переехал в свой скит в Томском округе. Вместе с ним туда прибыли Ф.Е.Мельников, бывший представитель от старообрядческого духовенства в Сибирской областной думе, и Суворов, бывший редактор журнала «Сибирский старообрядец». Суворов из Барнаула привез в Томск типографское оборудование, которое на монастырских лошадях было отправлено в скит. Подпольная типография начала выпускать листовки с подписью «агитотдела сибирской боевой организации». Старообрядческий епископ Томско-Алтайской епархии Тихон снабжал скит бумагой и принимал участие в распространении листовок.
Листовки представляли из себя обращения к красноармейцам, рабочим, а то и непосредственно к «красным комиссарам». Вот примеры их текстов.
«Товарищи красноармейцы!.. Вам дали имя красных орлов. Вы… растерзали Колчака, Деникина, Юденича, Врангеля. Но чего вы этим достигли? Посмотрите, что делается в ваших родных гнездах, в ваших родных селах и деревнях, что делается с вашими родными отцами и братьями, матерями и сестрами. У них отбирают хлеб, картофель, мясо, овощи. Уводят скот, лошадей, коров, овец, забирают даже одежду и белье. А самих гонят на работу, замучили разными нарядами и приказами. Разве вы из-за этого воевали, проливая свою кровь?.. Вернитесь к своим родным домам и стойте за свои родныя гнезда. Тогда вы будете действительно орлами, славными защитниками Отечества».
Воззвание к рабочим: «Товарищи рабочие! Вот уже минуло три с половиной года, как мы установили в России советскую власть… Но улучшили ли мы свое положение? Счастливее ли мы стали?.. Положение наше безмерно ухудшилось. Страна наша разорена, промышленность погибла, фабрики и заводы стоят, земледелие понизилось, все разрушено, повсюду царят новые самодержцы… Свирепствуют одни лишь насилия, расстрелы и казни… На мировую революцию нет никакой надежды… За границей нет таких дураков, которые решились бы разорять свои государства, убивать своих братьев, да и какая польза нам была бы от мировой революции?.. Не пора ли сбросить этого паразита с нашего тела!»
А вот обращение непосредственно к властям, «самодержавным комиссарам»:
«Вы именуете себя народными комиссарами. Но какой народ избрал вас? Русский народ вас не избрал… Русских же людей вы ограбили, разорили, убиваете их миллионами и всю страну превратили в кровавый ад… Помните, что народное терпение уже истощилось, и справедливый гнев народа не замедлит законно покарать вас, как самозванцев, как разбойников, злодеев. Уходите же, пока еще можно, с ваших 
самозванных и самодержавных тронов!»
Эти листовки и подобные им размножались, распространялись и, конечно, не могли не вызвать озабоченности и противодействия новых властей.
Старообрядческие скиты-монастыри в горах и глухой тайге становились укрытием для многих участников Белого движения. Таков был, например, беспоповский Верх-Ашпанакский скит на Алтае, где, во время гражданской войны укрывалось, кроме белогвардейцев, большое количество хлеба и мануфактуры. Попечителями скита являлись богатые Бийские старообрядцы домовладельцы Завьялов, Мажаев («контрреволюционер»), крупный тобольский торговец Ваганов и другие. Вокруг этого скита было разбросано несколько мелких скитов, один из которых, как сообщает Долотов, содержал «кулак, имевший крупную пасеку». Другой из таких скитов содержался богатым алтайцем, «имевшим 28 дойных коров и два больших дома». Но главным был Верх-Ашпанакский скит, «центр всевозможной контрреволюционной агитации». В 1928 году этот скит был ликвидирован властями.
Старообрядцы Приамурья и Приморья выступали против красных партизан, снабжали белогвардейцев продовольствием. В Забайкалье старообрядцы-казаки поддерживали атамана Семенова, много староверов было в отрядах барона Унгера. Отряд Сапожникова в большинстве своем состоял из старообрядцев.
В 1920 году состоялся «контрреволюционный» съезд несоциальных организаций Дальнего Востока, в котором старообрядцы приняли самое активное участие. Выступивший на съезде старообрядческий представитель призвал всех верующих бороться с советской властью и требовал«начать движение к поруганным святыням Москвы и Киева».
Старообрядчество содействовало победе белого движения в Приморье и образованию там 26 мая 1921 года Временного Приамурского правительства. Старообрядческое духовенство также активно поддержало и генерала Дитерихса в Приморье.
В борьбе с новым режимом старообрядчество долго не слагало оружия. Даже в 1929 году в журнале «Дальневосточный старообрядец», издававшемся особым отделом управления военно-морского ведомства, раздавались призывы к борьбе с большевизмом.
Генералу Дитерихсу старообрядцы преподнесли знамя с вышитым осмиконечным крестом и надписями «Сим победиши» и «С нами Бог», тем самым благословляя на борьбу с безбожной властью.
* * * * * * *
Аналогичная картина сопротивления старообрядчества богоборческой власти была и на русском Севере. Как пишет уже иной штатный работник официальной советской идеологии Ю. Гагарин, до 70 % старообрядцев (в том числе и беднейшая часть населения) на Средней Печоре и в Удорском крае участвовало в восстаниях против советской власти. Среди руководителей восстания – несколько старообрядческих наставников.
Псаломщик подчерской старообрядческой молельни М.А. Шахтаров создал на Средней Печоре отряд, захватил в феврале 1919 г. село Савин Бор, расстрелял красноармейцев, арестовал сочувствующих советской власти.
Остатки Белого движения находили поддержку среди зажиточных старообрядцев и особенно скрытников, предоставлявших им убежища в глухих местах Предуралья.
Северное старообрядческое население выступало против «социальных и культурных преобразований» советской власти. Так, Ермицкая волость в 1922 году отказалась содержать школу и фельдшерский медпункт («Бог велит – и так выздоровеем»).
Из документов партархива узнаем, что к концу 1925/26 учебного года в селе Знаменское (Архангельская область) школу посещало всего два-три человека. В селе Трусово в том же учебном году из-за отсутствия учащихся школу пришлось закрыть до окончания срока учебы.
Аналогичные явления наблюдались и на Средней Печере. В 1927/28 гг. большинство жителей деревень Демино, Пашни, Митрофана и др. отказались послать своих детей в Савиноборскую школу, говоря, что там их «будут обучать безбожию».
Таким образом, в первые годы советской власти школы в старообрядческих селах и деревнях пустовали. Старообрядцы не пускали детей в советскую школу, не позволяли им вступать в пионеры и комсомол. «В деревне Скаляп учителям местной школы в течение многих лет не удавалось создать ни пионерского отряда, ни октябрятской звездочки». Жители деревни Перединской на Средней Печоре в 1926 году заявили, что детей в школу не пустят, если там не будет преподаваться Закон Божий.
Враждебно встречалось открытие клубов, изб-читален, кружков ликбеза и т. п. В 1935 году Ермицкий сельсовет «был вынужден» даже оштрафовать 16 человек, отказавшихся «ликвидировать свою неграмотность».
Чердынское старообрядческое братство (Верхняя Печора) создало свою школу, где учили, что «рабоче-крестьянское государство» – порождение антихриста и враг религии. В результате, как зафиксировано в документах партархива, значительная часть населения Верхней Печоры не участвовала в 1926 году в выборах советских органов власти.
Еще хуже дело обстояло с коллективизацией. В селах Знаменское и Трусово старообрядцы проводили свои собрания, где убеждали верующих в колхозы не вступать. В Усть-Илиме и Филипповской население ломало колхозный инвентарь и избивало «активистов».
В деревне Чупрово вначале удалось вовлечь в колхоз 12 хозяйств из 112, в Муфтюге – 9 из 100. «Потребовалось решительное вмешательство партийных и советских органов». (Ю. Гагарин). На принудительные меры властей последовала волна самоубийств – снова были «гари», как в старину, и отравления.
Старообрядческие наставники, особенно скрытники, развернули активную агитацию против советской власти и коллективизации, в результате чего десятки семей вышли из колхозов, забили свой скот и переселились в лесные трущобы. В начале 30-х годов в лесных избушках по Щугору, Подчерью и Илычу проживало до 500 человек (в их числе и из беднейшего населения).
Как можно узнать из документов партархива, в 1930-е годы в селениях Подчерского, Савиноборского, Усть-Илычского сельсоветов агитация старообрядцев была «направлена на срыв лесозаготовок», и было «много случаев отказа от участия в лесозаготовках». Несомненно, что среди узников ГУЛАГа процент старообрядцев был высоким.
Там где проживали староверы, успехи коллективизации не радовали партийные органы.
Против атеистического воспитания детей старообрядчество протестовало делом, предпринимая попытки создавать тайные церковные школы, поскольку «в советских школах из детей делают коммунистов и безбожников».
Во время перевыборов в местные органы советской власти руководители старообрядчества призывали верующих не участвовать в них, так как «порядочному человеку там работы не дадут». Сопротивление старообрядчества новому режиму власть представляла как «вредительство, саботаж, враждебную агитацию».
Когда в 1926 году производилась «всесоюзная перепись населения», староверы целыми селами уходили в лес от красных переписчиков.
* * * * * * *
Чем кончилось противостояние старообрядчества и советской власти, известно – слишком мало осталось старообрядцев. «В ходе строительства социализма были созданы благоприятные условия для преодоления старообрядчества». В 1929–30 годах были закрыты единоверческие церкви в селах Усть-Цильма, Замежное, старообрядческая часовня в деревне Скитской. В 1933–34 годах закрыты все скрытнические молельни, а к началу 1940-х годов скрытничество на Удоре, Летке и Печоре было властями ликвидировано. По статистике 1973 года в Коми крае старообрядцев было не более 2,5 тысяч человек.
Епископ Кавказский Викентий в 1934 году, после смерти архиепископа Мелетия, был определен Местоблюстителем архиепископского престола и арестован был лишь в 1937 году после клеветнической статьи в одной из центральных газет (скончался в Бутырской тюрьме в 1938 году, по-видимому, расстрелян).
Истолкование одним из наших современных писателей феномена русского самосожигания в XVII–XVIII веках:
«Это удивительный подвиг духа человеческого, который надо не похулять, как делалось двести с лишним лет, а им надо восхищаться и проникнуть в суть его. Почему они были такими? За что страдали?.. Удивительные акты самопожертвования, которых в мире и не бывало в таком масштабе… Это был отчаянный вопль, отчаянное мечтание русского народа жить так, как мы хотим… Они просили – не приступайте к нам, дайте нам жить так, как мы хотим. Русскому народу уже начиная с Петра, не дают жить так, как он хочет… Я восхищаюсь подвигом русских староверцев конца XVII – начала XVIII веков. Отсюда, может быть, даже горение Великой Отечественной войны. Французы ради молока и булки хлеба сдались немцам ровно через месяц. И сравните наше русское горение. Исповедуя именно староверческую, аввакумову силу духа, пожертвовали миллионами, чтобы сохранить свободу. Именно в этой протестной войне и запечатлелись вершинность и одновременно глубинность той веры, от которой мы пытались отказаться».
Подводя некоторые итоги сказанному, отметим, что, по-видимому, мы имеем дело с некоторым феноменом старообрядчества, о котором мы и не подозревали. Относительно немногочислнное старообрядчество, этот «маленький орешек», но удивительно твердый, оказало вдруг неожиданно стойкое сопротивление богоборческой власти, проявило недюжинную активность в защите христианской веры и христианского образа жизни.
Подтверждается правота А. Солженицына: в России старообрядческой революция 1917 года была бы невозможна.
Бывшая господствующая Церковь лежала в расслаблении, подобно евангельскому расслабленному. Призывы архипастырей встать на защиту Церкви и веры (в частности, послание от 19 января/ 2 февраля 1918 года патр. Тихона) не возымели действия. В народе уже было великое оскудение веры.
«Революция 1917 года, – говорит проф. А.М. Панченко, – это кризис Русской Православной Церкви».
В 1925 году И.А. Ильин, уже в эмиграции, опубликует свою крупную работу «О сопротивлении злу силою», направленную на развенчание толстовского непротивленчества. Никонианские «непротивленцы» с удивительной злобой набросились на ученого, долгие годы отравляя ему жизнь своей травлей.
Большевизм вышел из «никонианской» среды: нигилисты, социалисты – часто сыновья священников, недоучившиеся семинаристы.
«Большевизм есть продукт петербургского цезарепапизма», – говорит архиеп. Андрей (кн. Ухтомский).
После этого становятся понятными утверждения А. Солженицына, выводящего события семнадцатого года из событий семнадцатого века.
И недаром архиеп. Андрей (кн. Ухтомский) в целях оздоровления христианской жизни призывал: «Братие!.. Восстанавливайте древнеправославную христианскую жизнь по правилам и практике св. Церкви дониконианской! Покайтесь!».
(Сокр.)