«МЫ В БОЙ ЗА ЦАРЯ И РОССИЮ ПОЙДЁМ КАК НА ИСПОВЕДЬ! ГРЕХИ НАМ ОТПУСТИТ ГОРЯЧИЙ СВИНЕЦ!!»
"Кто вспоминает о вас – верные долгу юнкера и кадеты, на какой иконе светятся золотом ваши чистые светлые лица? Вы с Царём молитесь у Бога за нас, грешных…"
СРЕЗАННЫЕ ЦВЕТЫ. К очередной годовщине событий осени 1917 года.
Воображение (историческая реконструкция) рисует такую картину.
Москва, ноябрь 1917 года, Поместный Собор Православной Российской Церкви. Самый пик заседаний – выборы Патриарха. Голосование, выбор трех кандидатов, затворник старец Зосима тянет бумажку с именем – и вот он, патриарх Тихон, в клобуке патриарха Никона, торжественно вступает на Патриаршество.
А за окном – частые выстрелы, пулеметные трели, гром орудийных залпов. Случайные прохожие жмутся к стенам домов, к запертым на ключи парадным. В окнах домов тени, огни свечей, мерцающие лампады… Москва – великая русская Москва из «Лета Господнего» Ивана Шмелева, забилась по домам не в силах выйти на улицу. Нет человека, который повел бы её Москву за собой – на освобождение от нового ига. Царя нет, он далеко, всеми оставлен, про него забыли. Военные в высоких чинах – предатели Государя, медлят, не зная какую из сторон выбрать. На улицах – мальчики-кадеты, юноши – юнкера и студенты, возглавляемые молодыми офицерами-фронтовиками, ещё помнящими, что такое честь и достоинство. Минин и Пожарский на памятнике смотрят на потомков с молчаливым укором. Гермогена – нового спасителя Руси, готового призвать народ к покаянию и освобождению столицы, на Соборе нет… Осень, первые холода, первые крупные бои начинающейся гражданской войны. Войны большевиков с народом России…
На московской улице среди вороха желтых, как опавшие осенние листья, гильз, лежит, истекая кровью четырнадцатилетний мальчишка. На плечах – кадетские погоны с Царским вензелем. Рядом – высокая, не по росту винтовка. Светлый детский взор устремился в небо. Мальчишеский пушок на щеках алеет кровью. За спиной – короткая чистая жизнь, от подъема до отбоя, от «цигеля» над армейской койкой до ночами записанных юношеских стихов «звериады» в клетчатой тетради. Впереди – вечность. Побледневшие губы шепчут последние слова – «Умирать за Россию не страшно…».
Пока взрослые, «опытные» дяди без Царя в голове думали и решали, как России быть, устраивая её «новую жизнь» и «новую церковь» во имя «свободы», ты мальчик, не думая отдал за неё жизнь… Кто вспоминает о вас – верные долгу юнкера и кадеты, на какой иконе светятся золотом ваши чистые светлые лица? Вы с Царем молитесь у Бога за нас, грешных…
1917 год. В Москве дует промозглый осенний ветер, а где то далеко в Сибири идет снег, скрипят под ногами свежие еловые стружки от деревьев, Государь с Цесаревичем пилят на зиму дрова, трудятся и молятся, готовясь к своей Царской Голгофе. Живут, забытые и преданные всеми кроме тех, кто остался верен, тех, кто собирал деньги на их освобождение, да нескольких архиереев которые по-прежнему молятся за них. Но как известно Патриарх Тихон эти деньги отправит на церковные нужды, а Государю пошлет в благословение просфору с вынутой за него – Царя, частичкой… Возможно – как знак приготовления к Голгофе, ритуальному закланию за грехи русского народа.
Мы же, от картины минувшего перейдем к рассуждению о его последствиях. В нашей памяти эти два грандиозных по своим масштабам события – Поместный Собор, на котором избрали Патриарха Тихона, и большевистский переворот, не связаны вместе. А ведь они были – происходили буквально в одно и то же время, совсем рядом в Москве.
Не влезая в дебри, коротко проговорим главное (подробному рассмотрению вопроса о том кто, как и каким именно образом изменил Присяге и Соборной Грамоте 1613 года посвящены не одна сотня страниц исторических исследований). Что произошло в феврале – и как следствие этого, в октябре 1917 года? Почему большевикам удалось взять власть? И почему Поместный Собор не озаботился вопросом о спасении Царской Семьи, находящейся в заточении, и одновременно с этим – вопросом спасения Родины?
Не для того архиереи в компании с генералами и «думцами» свергали Царя, что бы вновь поставить Его на трон. В результате долгого противостояния священства и царства, последовательно отвергая духовную сторону монархии, главенство Государя в Церкви – «епископа внешних дел», Помазанника Божия, Удерживающего, архиереи постарались сами занять Его место. Конечно, ничего у них из этого не вышло – свято место пусто не бывает. Вместо Христа может быть только антихрист («вместо» по-гречески – «анти»). Если у кормила Государства стоит не Помазанник Божий, то появляется его антитеза, и осенью 1917 года это был предтеча антихриста – Ульянов-Ленин. К сожалению, многие этого так и не поняли – ни те, кто вскоре уехал за границу и основал РПЦЗ, ни те, кто остался и основал РПЦ МП, ни те, кто в неё не вошел и стал катакомбниками. Речь здесь не идет об исповедниках, имена их Господи веси! Но и на Соловках, как известно – одни архиереи прославились как новомученики, а другие во всех смыслах погибли. Ибо вместе свергали Царя – вчерашние синодалы и вчерашние генералы. На словах славили Его, а на деле и пальцем не пошевелили ни в марте, ни в ноябре, ни потом – вплоть до трагического июля 1918г. дабы Царскую Семью спасти.
Опомнились только когда Царская кровь из екатеринбургского подвала, рекой хлынула на всю Россию. Да и то, опомнились больше для того что бы сказать «нет на нас Его крови» (забыв слова «кровь Его на нас и детях наших» — Мф. 27:25). Очнулась лишь малая часть, но уже тогда, когда преступление свершилось и наступило иго – расплата за содеянное. Реками крови обагрилась Россия, но лишь не многие поняли – за что, почему. К сожалению, многие не понимают этого и сегодня, уповая на свою «непогрешимость», в каком бы осколке дореволюционного Русского корабля они не находились.
К чести Русской Церкви и Русской Земли, вспомним генерала М.К. Дитерихса на Приамурском Земском Соборе во Владивостоке. Там в 1922 впервые прозвучали слова о причинах падения Руси и о покаянии за измену Государю, за измену постановлению Собора 1613 года. В 1928 покаяние началось и в ИПЦ на «Кочующем» Соборе в оккупированной большевиками России. Позже в русском зарубежье – через святителей Иоанна Шанхайского, владыку Серафима Соболева, владыку Аверкия Таушева, и других. Многие не услышали, и говоря о «сергианстве» забыли, как сами предали Царя в 1917 году, и с «радостью» подчинились богоборческой власти жидомасона Керенского, без ропота, с благодарностью приняв от него подачки на проведение Собора. Спустя десятки лет, в 1981 году – благодаря настойчивым призывам из России (!), да немногим верным отцам в РПЦЗ, наконец-то прославили Царя. Четверо архиереев голосовали за прославление его в чине искупителя. Остальные не поняли и не приняли, оставив этот вопрос до конца не решенным.
Сегодня – спустя годы после этого почти не осталось тех, кто увидел, что не достаточно отвергнуть позицию митр. Сергия Старгородского с его соглашательством с богоборческой властью, и … остаться все с тем же «февральским» предательством. Возможно потому и не нашлось в 1917 году Гермогена, что обличать ему бы пришлось, прежде всего, самих пастырей, зачастую предавших Царя быстрее своей паствы… Но причем же здесь юноши юнкера умиравшие на улицах Москвы сто лет назад, спросите вы?
В красивой романтичной книге «Господа и товарищи» (А. Сегень, 2008г.) выстроен диалог двух священников смотрящих на юнкеров в Кремле. «Те и или не те что были раньше», размышляют они о том, готовы ли эти юноши, многие из которых после отмены обязательного причастия перестали ходить в храм, умереть за Веру. Конечно – данный диалог скорее вольная трактовка автора книги, но факты говорят сами за себя. Архиереи, священники и миряне отговорив свое на Соборе, разошлись по домам, Земского Ополчения не созвав. Готовы были или не готовы мальчишки – а жизнь свою отдали без разговоров. Большевизм победил, Царя распяли на Екатеринбургской Голгофе. И стала «Россия без Царя, что труп смердящий…»
Не юнкера и кадеты в 1917 году сдали Россию большевикам. Армия, преданная генералами и «не благословленная» спасать Государя, всё-таки попыталась хоть что-то сделать (хотя и в ней монархисты оказались в меньшинстве). Группы офицеров-монархистов пытались Царя спасти, но не смогли. Архиереи, кроме буквально единиц – Андроника Пермского, Макария Невского и нескольких других, молившихся за Царя, даже и не пытались (видимо – мыслили себя выше Царя, от того и не волновались особо, когда его не стало). Не про них ли говорил батюшка Серафим – что умолял Господа помиловать их, но Господь не согласился? А потом почти все (не все, но очень многие) так даже и не поняли, почему их убивают. Думали, что страдают за Христа, а многие пострадали за свое предательство Помазанника Божия. Не нам их судить – Бог рассудит, кто из них удостоился святости, а кто нет, но свершившееся предательство Синода прежде даже газетной публикации об Отречении, говорит о многом.
Поместный Собор 1917г.
Вспомним, что говорила об этом блаженная Пелагея Рязанская:
«Богатые и священники распяли Христа. Богатые и священники предали Царя.
Богатые и священники доведут народ до антихриста».
Как говорится – добавить нечего. И что характерно – ни в одной из «юрисдикций», блаженная Пелагея Рязанская так и не прославлена. А секрет прост – будьте как дети, и всё вам откроется. Не мудрствуйте лукаво, говоря, что вы всё знаете, основываясь на пророчествах, не фарисействуйте, не имея любви, не кичитесь хорошим знанием святых отцов и канонов, коль всё им равно не следуете, и на словах только их любите.
Не в том суть катакомбники или «сергиане», зарубежники или истинно-православные, старообрядцы или «никониане». Суть в том – на чем основываемся. На каком камне. Если на предательстве, то давно истлел и рассыпался в прах тот «камень». Если на покаянии за грехи богоборчества, цареубийства, хулы на Имя Божье, и т.д. то крепко основание Веры. Выбор не велик. Покаяние – и прощение, или отстаивание старых заблуждений и плавное сползание в бездну…
Всё логично и последовательно развивается в этом мире. То, что утвердили на Соборе 1613 года все вместе в дораскольной полноте, даже расколовшись, всем скопом в марте 1917 года отвергли и предали. И «староверы» и «никониане», и «левые» и «правые», и «монархисты» (ратовавшие за смену как им казалось слабого Царя на более сильного) и либералы (считавшие, что Церковь может жить и при любой власти). Забыв о том, что Присяга и Соборная Грамота, как обет данный Богу обратной силы не имеют. Забыв о том, что измена ведет только к смерти. И без покаяния и отказа от губительного пути своевластия в Церкви, обратно в Святую Русь нам не вернуться…
Сказано Спасителем – «Будьте как дети». Так каким детям нам быть сегодня – через сто лет Русской Голгофы? Может быть как те дети, кто не усомнился в том, что им делать и где их место, когда другие промолчали? Взгляните на их лица – их много, этих фотографий русских детей в погонах, запечатленных сто лет назад. Взгляните им в глаза. Они – честные, светлые русские дети, — искренне умирали за Веру, Царя и Россию, потому что верили Ему, и жизни без Помазанника Его не мыслили. Потому что Россию без Царя и представить себе не могли. И когда пришёл срок – за неё умерли, оставив нам образец Служения… Кто-то скажет сегодня, что это лишь юношеский максимализм, что рациональней было бы отсидеться в стороне, когда придет решительный час. Что наша жизнь так важна и так значима, и ещё обязательно пригодится Грядущему Государю, когда он всё-таки придёт. Возможно. Но сказано – «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» (Матф.18:3).
Господи, прости нас грешных! Мы не лучше наших предков, живших сто лет назад – мы просто хотим не предать Тебя снова… И пусть эти строки станут венком на могилу тех, кто всё-таки остался Тебе сто лет назад верен.
Так называется и книга писателя Ивана Родионова, посвященная этим детям.
Автор
Роман Котов
Санкт-Петербург
Вот кого надо канонизировать.
О, матушка Россия, без царского венца,
Ты слышишь, как детей твоих взрываются сердца?
Они десницею Господней на смерть обречены,
В Небесную шагают вечность безстрашные сыны.
В ночи застывшей пули трели пели
Ознобом пробирая по спине
Мальчишек в гимназических шинелях,
Прижавшихся к заснеженной стерне.
Как предки их: "За Русь, за Царский кров!" –
Пойдут на пулемёты шеренги юнкеров,
Взревели труб сигналы, надсадны и глухи,
И шепчут белые их губы Лермо́нтова стихи.
Сигнал — прошёл! За рядом ряд
Под барабан, как на парад,
Шеренги сомкнуты, штыки наперевес.
За всё, чем жили господа,
Гортани рвущее «Ура!» –
Навстречу смерти! Пуле в лоб, наперерез!!
ПОЧТИАлександр ШАРОВ
И юнкер Святой глядит в Небеса.