«Привлечение внимания к проблемам только русского народа, как государствообразующей нации РФ, рассматривается как возбуждение национальной розни, что в соответствии со ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» от 25. 07.2012 относится к экстремизму».
****
Автор-Димитрий Саввин.
Требование изменить Конституцию России, включив в нее соответствующий раздел о русском народе, является одним из немногих требований, которые разделяются почти всеми национально ориентированными русскими людьми. Относительно конкретных формулировок можно спорить: государствообразующий ли должен быть у русской нации статус, или же нужно просто прописать, что Россия – это национальное русское государство, и т.д. Но то, что сам факт отсутствия русских в Конституции РФ вопиюще ненормален – с этим среди русских националистов и патриотов почти никто не спорит.
Но то, что является аксиомой для националистической русской среды, для большинства представителей русского народа, к сожалению, далеко не очевидно. И в этом смысле наши люди действительно достаточно существенно отличаются от в общем-то таких же или почти таких же людей, живущих где-нибудь в Чехии или в Дании.
Когда европейцу начинаешь рассказывать о том, что русский народ, составляющий 80% населения в России, не упомянут в Конституции своей страны, а также отсутствуют какие-либо специальные законы о статусе русского народа, то европеец либо не верит, либо просто не может взять в толк: как такое вообще может быть? После того как он все-таки уясняет себе этот факт, нередко следует вопрос: «Скажите, чем мы в этой ситуации можем вам помочь?»
Простой русский человек, к сожалению, очень часто просто не понимает, в чем тут дело. «Ну, не сказано про нас в Конституции, и чего такого?..» Последний раз подобный вопрос, заданный практически этими же словами, мне довелось услышать во время дискуссии в эфире радио»Свобода» . (Правда, персонаж, который этот вопрос задал, был отнюдь не простой колхозник из села Улеты, но рассчитывал он именно на среднестатистического обывателя.)
Винить русских людей в том, что для них некоторые простые истины неочевидны, едва ли возможно – слишком долго наш народ жил в условиях, где эти простые истины были вывернуты наизнанку. В частности, это касается и вопросов права. Фактически с первых дней установления так называемой советской власти почти все базовые основы правового общества были быстро и решительно уничтожены. Старое законодательство было немедленно похерено – целиком и без всяких исключений. Вместо Конституции и законов поначалу вообще было лишь несколько декретов Совнаркома, а судам было велено впредь до появления нового законодательства руководствоваться «революционным правосознанием». Впрочем, и Конституцию, и прочий законодательный пакет потом нарисовали. Но суть, заложенная еще в конце 1917 г., осталась неизменной: исполнительная власть де-факто руководствовалась не буквой, а собственным пониманием «духа» законов. На практике это означало, что любая инструкция, спущенная вниз исполнительной властью, имела гораздо большее значение, чем все законодательные акты вплоть до Конституции. Подобная же система сохранилась и в РФ: в настоящий момент у нас действует целый ряд законов и статей Уголовного кодекса, которые прямо противоречат официальным конституционным нормам (например, 282 статья УК РФ входит в явное противоречие со статьей 29 российской Конституции). Однако еще большее значение, чем сами законы, имеет так называемая правоприменительная практика, то есть, если перевести с чиновничьего «птичьего» языка на язык человеческий, нормы, более или менее произвольно установленные исполнительной властью. В качестве примера можно указать на ситуацию с массовыми собраниями граждан – митингами, шествиями и т.п. Конституция гарантирует нам право собираться мирно и без оружия. Закон уточняет: собираться можно, но уведомив власть соответствующей бумагой и все «согласовав». На уровне прикладного администрирования процедура «согласования» – это процедура получения разрешения от властей на проведение той или иной акции. То есть уведомительная система на практике заменена разрешительной, чем попираются и нормы закона, и нормы Конституции. И бумажка, выданная в районной администрации за подписью очередного мелкотравчатого зама, имеет большую силу, чем Основной закон государства.
На практике, законодательная вертикаль у нас перевернута: Конституция, которая должна возглавлять эту иерархию, оказывается в самом низу. А «постановления» и «разъяснения» становятся высшим законом.
Так было при Ленине и Сталине, при Хрущеве и Брежнев. Тоже самое мы видим и сейчас, при Путине.
Поэтому немудрено, что русскому человеку то, что написано в Конституции, не особенно интересно – в отличие от того, что написано в протоколе у участкового.
Но если мы хотим строить национальное и правовое государство, то нам, вообще-то, следовало бы вспомнить о том, что в таком государстве законодательную пирамиду венчает именно Конституция, а не повестка из прокуратуры и не разъяснение администрации. И для государства, не являющегося монархией или (на худой конец) диктатурой, значение Конституции чрезвычайно велико, почти абсолютно.
Ибо правовое государство демократического типа – это не организм, а механизм. Машина, которая действует по определенной программе. Конституция – это и есть та программа, которая направляет работу этого механизма. Все, что не прописано в Конституции, юридически просто не существует. И тем самым выпадает за пределы правового пространства, превращаясь в юридического мертвеца, у которого нет обязанностей, но и нет прав.
Вот, например, задумали вы создать общество якутской культуры. Нужно помещение, финансирование и т.п. Обращаетесь в профильные ведомства и в запросе указываете: мол, есть такой народ – вон у него свой национальный субъект Федерации есть, в Конституции упоминается. Народ, стало быть, коренной. В бюджет деньги на развитие национальных культур заложены? Заложены. Так что извольте выделять и вообще помогать. Иначе – нарушение закона, да еще дискриминация по национальному признаку.
Ну а если денег на культуру нету, то их можно требовать. Если нет закона, который позволяет такие требования выдвигать – можно требовать принять такой закон. Ибо в Конституции-то национальная автономия якутов прописана. А если вас посылают и на уровне Конституционного суда (что, как мы знаем, в путинской РФ вполне себе реально), то вы можете жаловаться в Европейский суд по правам человека. Судьи в ЕСПЧ в российский Основной закон заглянут, увидят, что там целое национальное государство якутов в составе РФ предусмотрено. А коли так, то и права на развитие культуры у него есть, и нужно требовать соблюдения этих прав.
И это касается, само собой, не только обществ национальной культуры и издания газет. Это касается всех вообще сфер права и реального материально-экономического обеспечения людей: в частности, жилищного строительства, использования природных ресурсов (вспомните Татарстан), воинского призыва (вспомните Чечню), образования (вспомните национальные квоты в ВУЗах), и т.д. и т.п. И уж само собой, это касается и межнациональных отношений и таких неприглядных дел как, в частности, недавнее оправдание Мирзаева, убившего русского студента Агафонова. Ибо у Мирзаева был огромный козырь: он является представителем народа, который юридически существует. А стало быть, имеет национальное представительство, каковое, в лице дагестанских депутатов, за него сразу же и впряглось. Имеет национальную гордость, которую оскорблять нельзя, за оскорбление которой можно получить уголовное наказание. А самое дело, в котором он участвует, является фактором межнациональных отношений, которые, знамо дело, лучше не осложнять.
Иное дело – убитый Агафонов. Он принадлежит к народу, которого юридически просто нет. Потому нет у него национальных представителей, которые дадут отпор дагестанским депутатам. И нет у него национальной гордости, ибо раз нет нации, то и гордости нет. И в сфере межнациональных отношений он был и остается пустым местом по той же самой причине – он не имеет национальной идентичности. Ибо русский. А русских в правовой системе РФ не существует.
И жаловаться в ЕСПЧ и прочие евроконторы бессмысленно. Ибо ЕСПЧ знает, что есть «Русская Федерация» (Russian Federation), и есть русский Мирзаев и русский Агафонов. Два лица одной национальности. Потому о межнациональной стороне данного конфликта речи быть не может. А то, что русские как этнос и нация и «русские» как Russians официальных путинских законов – это разные понятия, это нигде не прописано.
Поэтому русские организации не получат денег из бюджета на национальную культуру.
Поэтому немыслимы никакие государственные программы по улучшению социального положения русского народа.
Поэтому невозможны законы о поддержке разоренных русских регионов.
Поэтому талантливые русские юноши и девушки никогда не получат никакой национальной квоты – например, на обучение в иностранных ВУЗах за счет государства.
Поэтому русские беженцы из Чечни всегда будут в худшем положении, чем беженцы-чеченцы.
Поэтому русские деревни в «национальных субъектах» и дальше будут нищенствовать на фоне деревень нацменьшинств.
Поэтому новые мирзаевы будут получать за убийства новых агафоновых смешные сроки.
И даже самого права потребовать изменить этот уродливый порядок у нас нет. Потому что юридически нас не существует. А по отношению к тому, чего нет, несправедливости быть не может.
Если же в российской Конституции появляется статья о том, что Россия – это национальное государство русского народа, то у нас, по крайней мере, появляется юридическая возможность требовать равноправия для своего народа. Требовать того самого жилья, компенсаций, квот, поддержки студентов и т.д. И требовать не только внутри России, но и, в случае нужды, в общеевропейских институтах и в ООН.
Именно поэтому самая идея о внесении в Конституцию раздела о русском народе равно пугает и нынешнюю власть, и либералов-космополитов из числа как бы оппозиционеров. Ибо они понимают: юридически это означает возвращение России русскому народу.
Именно для этого нам, русским, конституционная прописка и нужна.
Источник — «Русская платформа»