Автор- казак Алексей АЧАИР.
Свободное слово представляет собой свободную силу, подобную силе магнита, – то отталкивающую, то притягивающую. Словно таит оно в себе некую энергию или подобно стихиям или живым существам проявляет ее.
Слово живое в своем существе не может быть определением отжившего понятия и, тем более, мертвой идеи. Поэтому-то слова «Казак» и «Казачество» и живы до сих пор, и тем более, потому, что они хранят в себе пути и возможности для будущей жизни всей России – колыбели казачества. Интересно отметить, как по-разному произносились эти слова разными людьми и в разное время.
«Казаки!» – говорили про себя запорожцы, и это самоопределение звучало торжественной присягой на веру и верность, на доблесть, на волю.
«Козак!» – со страхом и смущением, а иной раз (заочно или, как говорят – за глаза) то с содроганием, то с насмешкой, то с прибавлением разнообразных нелепиц и небылиц, произносили иностранцы это неудобоваримое для них слово.
«Козаки!» – с пожиманием плеч, полуфатовато, полупрезрительно отзывалась об этом «сословии» чванная надрусская спесь.
«Казаки!» – с верой и гордостью звучал призыв Царей и приказ Императоров, и по команде разносилось оно и передавалось до самых убогих и загнанных в глушь станиц, пробивающихся в трудной жизни под защитой только царицы Небесной.
«Казаки!» – в ужасе крича, бежали от них люди, в большинстве своем индифферентные или даже враждебные русской идее. И, наконец: «Казаки!» с прибавлением: «Нагаечники», – шипела революционная чернь.
А рядом, тут же, около, в темный вечер, русская мать, баюкая своего младенца, пела:
– Богатырь ты будешь с виду и Казак душой…
Вы никогда не задумывались над малопонятной, магической силой слова вообще? А задумывались ли когда-нибудь вы над словом «КАЗАК»? Как ни странно, до сих пор ещё (почти четверть века после революции*) как-то в стороне стоят по своей скромности казаки, в то время как в красный угол бывшей Империи уселся, по-хамски развалившись, ничего общего с русской идеей не имеющий «отец народов» – убийца народа русского, обращенного им в батрака коммунистического интернационала.
В чем же причина, с одной стороны, скромности казаков, а с другой – сознательного и бессознательного затушевывания их значения, их истории, их быта, их идей – даже, казалось бы, национально-мыслящими людьми?
Происходит ещё и иное: попытка – это уже в другом лагере – подменять идею формой. Казаки, мол, порадуются, а расположенные к ним – обманутся.
Причина скромности казаков проста. Она лежит в их честности, да ещё, пожалуй, в интеллектуальной бедности (это не в укор казакам, моим братьям), и, может быть, в усвоенной ими привычке молчать. А вот причина затушевывания – гораздо глубже и сложнее. Я лично отношу «затемнение» казачьей идеи к ложному об этой идее и вообще о казачестве представлению. Это представление явилось результатом неправильного взгляда на казачество или как на сословие, или как на особый род оружия (иррегулярная кавалерия), или же, как на… особую национальность (противопоставление – русские и казаки, например). Целью моей статьи является попытка доказать, что казаки не являются ни сословием, ни родом оружия, ни отдельной от русской национальностью.
Перейдем к решению вопроса, что же собой представляют понятия «казак», «казаки» и «казачество»? Эти понятия не новые, раз существуют не менее пяти-шести веков! И, однако… Однако до сих пор они все ещё не усвоены, если не русским народом в целом, то русским «обществом» во всяком случае…
Так что же собой представляют казаки? Что казаки могут быть используемы – об этом и говорить нечего, они многократно были использованы. Но они же приносили пользу Государству и по своей собственной инициативе. Их слово, например, бывало неоднократно решающим и в военных штабах, и в соображениях государственных деятелей. И, как это ни парадоксально, казачью форму в целях психического воздействия на противника использовали в войну и большевистские вожди…
Всё это говорит за то, что правильное понимание сущности казачьей идеи может послужить решению вопроса о будущем ВОЗРОЖДЕНИИ РОССИИ.
Причем, как аксиому надо принять следующее положение:
КАЗАЧЬЯ ИДЕЯ – это самобытная, в ее чистом виде русская национальная идея. Вне влияния каких-либо посторонних течений развиваясь, она преодолела все препятствия стихийно и свободно в условиях становления Российской имперской государственности.
Устроение казачьей жизни и быта, казачья экономика и хозяйство, система казачьего управления и самоуправления – любопытнейший, достойный глубокого внимания и подражания пример для всего русского народа и, в частности, для эмиграции, живо интересующейся прогнозами будущего нашей Родины.
Определению казачества не соответствуют узкие понятия о сословии, ибо казачество было и есть ВСЕСОСЛОВНО. В казачестве были свои войсковые старшины, было свое дворянство, свое духовное сословие, мещанство, сословие землепашцев (никогда, кстати, не знавшее крепостного права), и все они в совокупности представляли собой военное братство, прототип вооруженного народа. На сколько веков же была опережена западноевропейская попытка к созданию и воспитанию вооруженного народа в странах Европы?! У казаков все сословия были «по существу», а не по наименованию, начиная от ремесленников и кончая графами и князьями, равно не оставлявшими своего казачьего имени.
Казачество – это не род оружия (иррегулярная кавалерия). Это природное, а не искусственно воспитываемое, воинство всех родов оружия. У казаков были и своя кавалерия, и пехота (пластуны), и артиллерия, и могли быть (и могут быть) свои моторизованные части и авиация.
Казачество – это не национальность, это не отдельный от русского казачий народ, не особый этнос.
ЭТО САМ РУССКИЙ НАРОД в его видимом многообразии и духовном единстве. Когда зарождалось казачество, люди бежали от режима, а не от народа, уходили в казачью сечь, ища воли и приложения своих способностей. Их беспокойный, а проще сказать, вольнолюбивый дух, не уживался с жизнью «в клетке», в условиях принижения и отсутствия возможности проявлять собственную инициативу (заметьте!).
В сечи и в казачьих войсках были представители многих российских национальностей, объединенных в одно целое ВЕРОЙ, ЯЗЫКОМ и ОБЫЧАЯМИ. По существу, казачество представляло и представляет в его идеальном выражении – военно-народное братство или, если хотите – РУССКОЕ ДУХОВНОЕ РЫЦАРСТВО. Рыцарство, да, не пугайтесь этого слова, а прочтите в «Тарасе Бульбе» посвящение новоприбывших в рыцарское казачье достоинство!
– Во Христа веруешь? – и т. д.
– Ну, иди, в какой сам знаешь курень…
Это посвящение не было декорировано, не сопровождалось прикладыванием меча и прочими атрибутами, но это было действительно испытанием веры и верности шедшего в казаки человека.
– А ну, ПЕРЕКРЕСТИСЬ!
И раз человек крестился, значит, он знал, на что посвящает себя и что ожидает его в случае клятвопреступления. Изменник – не казак. Среди казаков предателей быть не может. Тут дело не в лампасах, а – в духе. Казаки являются исконными носителями русской духовно-государственной и национально-народной идеи в ее чистом виде. Отсюда их доброжелательность к соседям, с которыми они соприкасаются по границам, их сознание собственного достоинства, их внутренняя сила. ОТСЮДА же и их органическое отвращение к большевизму (и ко многим «-измам»), к классовой борьбе и к интернациональной, обезличивающей Россию марксистской, коммунистической доктрине.
Казак казаку – брат на вечные времена! А, следовательно, и русский – русскому такой же брат! Брат не ради политической тактики (потом, мол, сочтемся), а по русской совести, по совести православной.
Вот, в сущности, и все о казачьей идее. Так мало? И так просто? Представьте, не в многословии наше спасенье и не в сложности выход из нашего трудного, бездомного положения.
– Вы идеализируете казаков, – может сказать мне кто-нибудь.
– Нет, казаков я не идеализирую, но казачью идею – да. Я даю ее в идеале, ибо, если для нас перестанут быть идеальными понятия о рыцарстве и благородстве, то мы и русскими-то, а тем более православными, называться не имеем права. Я не претендую на непререкаемый авторитет в этом вопросе, но в небольшой статье лишь затрагиваю тему, которая, может быть, найдет отклик у более компетентных в казачьих делах лиц и вызовет вообще интерес у русских и у молодежи в особенности. Быть может, кто и захочет познакомиться или хотя бы соприкоснуться с духом Русского Народа, не исковерканным, не загнанным в клеть, ни большевистскими заплечных дел мастерами, ни невзгодами и трудностями нашей эмигрантской жизни вне Родины.
Это «вне Родины», «на чужих людях», следящих за каждым нашим движением, еше более обязывает нас быть настоящими и лучшими русскими. И я понимаю так: для того, чтобы быть настоящим и лучшим русским, надо быть, уж если не богатырем с виду, то КАЗАКОМ ДУШОЙ обязательно. В этом наше спасение и залог сохранения нами русскости.
* Статья написана во время II Мировой войны в Харбине. Извлечена Н.А. Слободчиковым из документов Музея русской культуры в Сан-Франциско и в 1994 г. опубликована в N 1 (14) московской общеказачьей газеты «Станица».Материал предоставлен казаком А.Оборкиным.