Марианна Колосова родилась 14 июня 1901г. Википедия.
Марианна Колосова родилась 26 мая 1903 года на Алтае.Персональный сайт — Марианна Колосова.
Казачка Марианна Колосова (Римма Ивановна Виноградова, в замужестве Покровская). Происходила из древнего и крепкого рода кубанских казаков. Её отец – священник был убит воинствующими безбожниками, а её жених, Б☦лый офицер, был расстрелян на её глазах.До Гражданской войны жила в Барнауле. После отступления Белых она навсегда покинула Россию, перебравшись вместе с частями атамана Анненкова в Китай, — сначала в Джунгарию, а затем в Харбин, где начала издавать свои стихи. Современники называли её «бардом Б☦лой Армии» и харбинской Мариной Цветаевой.После оккупации Харбина японцами она в 1934 году вместе с мужем, офицером Б☦лой армии А.Н.Покровским перебралась в Шанхай. В 1949 году Китай стал коммунистическим, и семья Покровских уехала сначала на Филиппины, затем в Бразилию.В конце 50-х годов Марианна с мужем окончательно осели в Чили. Скончалась Марианна Колосова в Пуэнте-Альто, пригороде Сантьяго. На табличке, прикрепленной к могильному кресту, имеется надпись: «Русская национальная поэтесса».
Марианна Колосова (третья справа) среди подруг по Российскому женскому фашистскому движению. 1934г.
***
В Харбине одной из незаурядных и ярких представительниц поэтического Олимпа стала Марианна Колосова, обладательница множества поэтических псевдонимов и обликов, автор пяти сборников стихов.
Подлинное имя Колосовой — Римма Ивановна Покровская, в девичестве Виноградова. И хотя Марианна Колосова довольно быстро стала любимой поэтессой русского Китая, а сборники ее стихов были известны за его пределами. В харбинский период ее жизни были выпущены сборники стихов «Армия песен» (1928), «Господи, спаси Россию!» (1930), «Не покорюсь!» (1932), «На звон мечей» (1935), а сборник «Медный гул» вышел в 1937 году уже в Шанхае.
Несомненно, у каждого читателя были свои предпочтения в поэзии Марианны Колосовой. Кого-то увлекали стихи, зовущие к борьбе с тиранами и палачами родины, с нотами гражданственности.
Про одного из тех…
От двуглавого орла —
К красному флагу
Россия твоя умерла,
Куда ты идешь твердым шагом?
…Ты — офицер Русский,
Светлый рыцарь былого,
Личную жизнь забывший
Для подвига святого.
Это ты, отважный боец,
Посылал с улыбкой гордой
Врагам смертельный свинец
Рукою твердой.
9 ноября 1923 г.
Под этими стихами она подписывалась «М. Колосова». Тема долга наряду с политизированными статьями красной нитью прошла через все ее творчество. Поэтесса вселяла надежду в души изгнанников:
Отчаиваться не надо
И не надо плакать о них.
От маленького отряда
Никого не осталось в живых…
И только там, — в Ленинграде,
Человек сидит у стола,
Читая об этом отряде
В зеленых папках «дела»…
…Но если таких отрядов,
О котором читает он,
Надвинется тьма-громада
Со всех Российских сторон?
Придется ему, пожалуй,
«Дела» свои отложить
И, — поняв, что Россия встала, —
Перестать и курить, и жить.
«Рубеж», 1934 г.
Другой части почитателей «яростной» поэзии нравились воспоминания об утраченном и душевные переживания груза военных лет с элементами интимной гражданственности, которые поэтесса подписывала псевдонимом «Е. Инсарова»:
Встретились на вокзале —
Кто-то нас познакомил.
Мало мы слов сказали,
Многое взгляд запомнил.
…Крикни кругом: «Свобода!»
Мне свободы не надо.
Годы ждала его, годы…
Медленно гасла радость…
И, наконец, узнала:
Нету его на свете…
Камнем наземь упала…
Плач мой разносит ветер…
Многие находили ответы на разные философские вопросы в ее стихах-раздумьях, которые она подписывала псевдонимом «Н. Юртин» или «Джунгар». Будучи «трубадуром Белого движения», поэтесса верила и надеялась на чудо, которое должно произойти, если всем очень сильно этого желать.
Грядущий день, тебя зову и жду я,
За край твоей надежды уцеплюсь!
Я верю, ты создашь другую, молодую —
И неожиданную Русь!
Так суждено, что старый дом разрушен;
Мне затхлый запах плесени не мил…,
Но все ж октябрьский ветер не потушит
Лампадки у родных могил.
А день сегодняшний, продажный и тоскливый,
Не брызнет солнцем в души и глаза.
Но завтра освежит дождями нивы
Святая покаянная гроза!
Грядущий день, тебя зову и жду я!
Твои шаги — другой эпохи взлет!
Русь неожиданную, Русь иную
Грядущее на крыльях принесет!
1927 г.
И все же, несмотря на многообразие своих поэтических обликов, Марианна Колосова оставалась «бардом Белой армии». Современники сравнивали ее лирику со стихами Марины Цветаевой, называя ее «одной из жемчужин харбинской поэзии». Ее стихи заучивали как молитву, сохранявшую жизнь бывшим офицерам, которые уходили через границу в надежде свергнуть политический режим в СССР:
Пожалей Россию
Матерь божья, пожалей Россию!
Припади к Сыновнему кресту!
По-простому молимся, простые,
Ты помилуй нас за простоту…
Матерь Божья! Кровью и слезами
Заплатили мы за тяжкий грех.
Жалостная! Смилуйся над нами,
Заступись, Пречистая, за тех,
У кого душевная усталость
Выжгла веру в правду и в людей…
Ты когда-то с сыном расставалась,
Мы расстались с Родиной своей…
Матерь Божья, пожалей Россию!
Капли слез пресветлых урони
В эту разъяренную стихию,
В эти взбудораженные дни.
Помоги бороться с темной силой,
Горний свет пошли во тьму ночей.
Сохрани, спаси, помилуй
Нас, простых, бесхитростных людей!
1934 г.
Русская эмигрантка Марианна Колосова в стихах обращалась к Всевышнему ради спасения и побежденных, и победителей в неравной гражданской сече:
Пошли нам, Господи, грешным, снова
Пробуждающий души грохот гроз!
Скажи нам, Господи, такое слово,
Чтоб мы задохнулись от слез…
Поэты всегда были безумно одиноки, особенно те, через творчество которых проходила тема гражданского долга, патриотизма, поэтому стихи Марианны Колосовой стали своеобразным причетом. В своих стихах-обращениях она оплакивала что-то навеки утраченное:
Едино солнце над вселенной,
Един над всем живущим Бог;
Но мой родной народ смятенный
Найти единый путь не смог.
В стихах и тоска по потерянной родине, и воспоминания о прошлом, и мечты о будущем России, и прославление боя и русских воинов, и плач по ним, и горечь о прошедшей молодости и несостоявшейся любви, и многое другое… Всю свою жизнь Марианна Колосова писала о Родине и для Родины, давала присягу на верность Богу и России. Волею случая, оказавшись в Харбине, она металась в поисках истины и смысла жизни, дела, которому хотела бы себя посвятить. Какое-то время была даже членом фашистской партии, тем более что стала женой одного из идеологов фашизма А. Н. Покровского.
Жизнь поэтессы не была спокойной и сытой. Вот что писала правнучка великого мореплавателя, журналистка Ю. Крузенштерн-Петерец на страницах журнала «Возрождение»: «Марианна Колосова „кормилась“ в Харбине стихами. Колосова, впрочем, „кормилась“ ими впроголодь. Сотрудничала в газетах, но главным образом в журнале „Рубеж“, куда приносила пачки своих стихотворений. Журнал платил по 4 копейки за строчку…» Поэтому поэтесса, собрав свои и книги ставшего мужем А. Н. Покровского, организовала небольшую платную библиотеку для русских читателей, снабдив книги своим штампом. Эта же библиотечная деятельность «кормила» чету Покровских и в Шанхае, куда, после того как СССР продал КВЖД Японии, уехали русские патриоты, ведь в Харбине они были нежелательными персонами для японцев. Мечтая о России, Марианна Колосова даже приняла советское гражданство. Однако, узнав о трагедии тысяч эмигрантов, выехавших в СССР в 1934–1937 годах и безвинно сгинувших в безжалостном жерле ГУЛАГа, переживая за участь литераторов, которым не удалось избежать погромов и репрессий после 1946 года, она отказалась от советского паспорта. В 1950-х годах Колосова-Покровская с мужем обосновалась в Чили, где в изгнании закончила свою недолгую жизнь и похоронена на русском кладбище в Сантьяго-де-Чили в 1964 году. «Сестра моя — Ненависть» — строка одного из ранних ее стихотворений. Нелегко с такой музой стать поэтом, однако у Марианны Колосовой это получилось благодаря таланту. Ее подруга Ольга Скопиченко в 1989 году с надеждой писала: «Ее книги доживут до тех времен, когда кто-нибудь внимательно и бережно перелистает страницы зарубежного творчества».
И действительно, хотя стихи Колосовой немного консервативны для современников, они обрели вторую жизнь и будят в людях патриотические чувства.
* * *
Утомлённая долгой борьбою,
Боль и страх от врагов затая,
Как щитом, я укроюсь Тобою,
Православная вера моя!
И во мраке глухом преисподней,
И в просторах безбожной страны
Осенённая волей Господней
Не погибнет душа без вины.
Я упасть под мечом иноверца
И сгореть на костре не боюсь
За Христово пронзённое сердце –
За тебя, Православная Русь!
НЕОТРЫВНАЯ
Не пленница и не рабыня,
Но каждый час и каждый год
Я от рожденья и доныне –
Твоя, великий мой народ!
Русь, о тебе вдали тоскую,
Любовью кровною люблю,
На веки вечные родную,
На веки вечные мою!
И в грохоте чужих историй
Твоя история близка.
Твоё-моё и наше горе.
Твоя-моя – одна тоска…
И в ненависти не одна я:
Мой дух в холодной тьме узрел,
Как отдает моя родная
Своих героев на расстрел…
Национальные герои
Прославят родину мою.
Им вечный памятник построю
И цоколь песней обовью!
ПУТЁМ ГЕРОЕВ
Склоняюсь пред бумажным ворохом,
Чтоб от забвения спасти.
Той крови цвет, тот запах пороха,
Те легендарные пути…
Чтоб над исписанной бумагою
Другие, головы склонив,
Прониклись той, былой отвагою,
Почувствовали тот порыв.
И в каждом доме, в каждой комнате,
Где люди русские живут,
Пускай звучит печально: «Помните
Погибших подвиг, жизнь и труд».
Пусть эта память, как бессонница,
Тревожит шепотом людей,
О том, как гибла наша конница
От большевицких батарей…
Устали от житья унылого,
От горьких и голодных дней,
Но тень погибшего Корнилова
Нам стала ближе и родней.
Смерть за Россию – доля Царская!
И помнить будем мы в века
О том, что пули комиссарские
Пронзили сердце Колчака!
Уйти от омута нелепого,
От этой будничной тоски –
Погибнуть гибелью Кутепова
От злобной вражеской руки…
От себялюбия унылого
Веди нас, Божия рука,
Путем Кутепова, Корнилова
И адмирала Колчака!
* * *
Люди нынче измельчали,
Скучно Музе меж людьми…
Уходи от злой печали
И меня с собой возьми.
И от этой серой пыли,
От ненужной суеты
Ты уходишь? Не в скиты ли?
Полно, где теперь скиты?!
Удивлённые, большие
Глянут очи на меня.
Кто ты? Тихая Россия?
Или молодость моя?
Потайной из рая дверцей
Вдруг выходит Гумилёв,
С большевицкой пулей в сердце,
Беспощаден и суров.
Гневом-горечью сгорая,
Потемнее выбрав ночь,
Он ушёл тайком из рая,
Чтобы родине помочь.
У него ли за плечами
Блещут светом два крыла?
О душе его ночами
Пели гимн колокола…
На геройство не готова,
Но за боль моей любви —
Светлой смертью Гумилёва
И меня благослови!
НЕ ПОКОРЮСЬ!
В глухую ночь,
как летописец некий,
Записываю горе наших лет;
А днем ищу я в русском человеке
Неизгладимый, негасимый свет.
Трагическая доля Ярославны –
Мой горький плач о гибнущих в бою…
Но тем, кто пал бесцельно и бесславно,
Ни слёз моих, ни песен не даю.
Живу. Люблю. И верую по-детски,
Как должен верить русский человек…
Но жив во мне строптивый дух стрелецкий, –
Его ничем не вытравить вовек.
А Русь молчит. Не плачет
И… не дышит…
К земле лицом разбитым никнет Русь…
Я думаю: куда бы встать повыше
И крикнуть "им": "А я не покорюсь!"
Не примирюсь я с долей Ярославны!
И пусть пока молчит моя страна, –
Но с участью печальной и бесславной
Не примирится и она!
Вечное
…Мы берем из архива,
Чтобы вспомнить ясней,
Книгу песен красивых
О тревоге твоей.
Революции пламя
Нас до тла не сожгло.
Снова веет над нами
Русской Музы крыло!
1936 г.
Любовь КРИВЧЕНКО