М.В.Назаров, СРН: О монархии и о трезвомыслии.
Сокращённый Доклад для IV Беломонархического совещания (30.1.2016)
Братья-соратники!
В углубляющемся кризисе нынешнего компрадорского государства РФ многие сегодня видят панацею в виде монархии, об этом говорят не только православные патриоты, но и сталинисты, и некоторые депутаты Госдумы, даже от партии власти. Но у всех свои собственные представления о монархии. Давайте начнем с уточнения, что это такое.
1. О сути русской монархии
В переводе с греческого довольно просто: это – единовластие. Вообще-то монархия заложена в природной организации животного мiра: такова роль вожака в стаде, вождя племени – это необходимо для их физического выживания. Такова и традиционная роль главы семьи. Но в развитом человеческом обществе природное единовластие дополняется духовной миссией. В Священном Писании (1 Цар., 8-11) говорится об установлении монархии Богом в богосозданном народе по его просьбе вследствие его неспособности находиться под прямым Божьим руководством – потому и понадобилась вспомогательная организующая власть, ограничивающая человеческую греховность и получающая для этого специальное посвящение от Бога (помазание). Помазание указывает именно на духовную богослужебную цель монархии.
Однако в истории народов можно отметить разные ее виды:
– монархия абсолютная, не ограниченная никакими нравственными принципами, кроме человеческой воли монаршей, в пределе – самообожествляющаяся (таковы были и восточные деспотии, и языческие римские императоры);
– монархия конституционная, ограниченная государственными законами, установленными в согласии с "демократической волей" общества с учетом его земных интересов; в Европе такие христианские монархии после буржуазных революций выродились в декоративные – как в Великобритании и некоторых других европейских государствах.
В основном эти виды монархии наследственные, династические (хотя династии нередко менялись), но может быть и:
– монархия выборная, какой она была, например, в Речи Посполитой по выбору шляхетских группировок согласно их сословным интересам; фактически такая монархия представляет собой коллективную власть аристократии, мало чем отличается от президентской власти и весьма близка к т.н. демократии (ибо в демократии тоже властвует не народ, а выступающие от его имени "избранные" представители со скрытыми за ними большими деньгами).
Разумеется, известно немало случаев, когда, в нарушение династического принципа и закона, правители присваивали себе монархические прерогативы просто силой, устанавливая монархию в виде личной пожизненной диктатуры, более или менее удачной для подвластных. Иногда вообще бывает трудно провести границу между монархией, диктатурой и республикой.
Но эти определения касаются в основном формы монархической власти, а не ее сути и цели. Цель же подлинной богоугодной монархии, как мы это выводим из Священного Писания, – в служении Богу, в спасении для Него своего народа, который нужно, ограничивая зло и поощряя добро, достойно провести через временное море житейское "мiра, во зле лежащего" – в вечное Царство Божие. Такова только православная богоустановленная монархия. Все другие типы являются ее искажениями и извращениями.
В отличие от западных христианских монархий (которые были близки к абсолютизму, уклоняясь либо в католический папоцезаризм с монархом в виде непогрешимого церковного главы, либо в цезарепапизм у протестантов, когда церковь подчинена монарху), православная монархия сформировалась в Византии как симфония (созвучие) государственной и церковной властей, действующих согласованно для единой цели спасения народа. То есть она не абсолютна, ибо ограничена принципом служения монарха Богу. Этот принцип в наиболее совершенном виде был осознан в преемнице Византии – в Третьем Риме Московской Руси.
Идеолог православной монархии прп. Иосиф Волоцкий писал в своем "Просветителе":«Если Царь царствует над людьми, но над собою позволяет царствовать скверным страстям и грехам, сребролюбию и гневу, лукавству и неправде, гордости и ярости, злейши же всего – неверию и хуле, то такой царь не Божий слуга, но диавольский, и не царь, но мучитель… Такого Царя, из-за его лукавства, не называл царем Господь наш Иисус Христос, но лисом… И ты такого царя или князя да не послушаеши, приводящего тебя к нечестию и лукавству, даже если мучит и смертию грозит…».
В идеале мудрый православный монарх, будучи верховной самодержавной властью, соединенной с Церковью, управляет государством на основании законов (церковных и государственных) с помощью деятельных сил аристократии (Боярская Дума, Государственный Совет) и выборной сословно-демократической структуры (каковая существовала на Руси от низового "демократического" народного самоуправления в общинных и земских делах до выборного Всероссийского Земского Собора). Л.А. Тихомиров называл это «сочетанной управительной властью», которая использует «в государственном деле лучшие свойства всех принципов власти, не допуская их лишь до вредного верховенства» (Тихомиров Л. Монархическая государственность. Ч. I, гл. XXI; ч. IV, гл. VI и XXXIII). Развивая этот принцип, И.Л. Солоневич писал о "народной" или "соборной монархии", распространяя понятие "симфонии" на три власти: царскую, церковную и земскую; в наибольшем виде такая "симфония" была осуществлена в допетровский период именно в Московской Руси. Вот такая православная монархия была бы нам нужна и сегодня.
2. Есть ли предпосылки для ее восстановления?
Однако сегодня представления большей части нашего народа о русской монархии скорее близки к абсолютизму или к идеализированному сталинизму – это реакция народа на постсоветскую Великую криминальную революцию, которую мечтается обуздать властной жесткой рукой. И даже у монархических активистов их недостаточная духовная образованность нередко ведет к различным уклонам от верного понимания того, какая монархия нужна русскому народу; они наивно полагают, что само провозглашение неважно какой монархии и есть панацея…
Вот об этом мне и хотелось бы поговорить с участниками нашего совещания, сознавая всю его непредставительность и даже микроскопичность во всероссийском масштабе. Поэтому, как Вы знаете, я предложил организаторам изменить предполагавшееся название данного мероприятия (оргкомитет "Всероссийского Монархического Собора") на нынешнее скромное "Беломонархическое совещание" в русле того "Беломонархического движения", которое было учреждено в 2007 г. на III съезде Союза Русского Народа в Иркутске (по инициативе А.С. Турика). Во всяком случае так это понимаю я. Настоящий "Всероссийский Собор" в нынешних условиях собрать нереально(зато реально собрать "Русскую третью силу в поддержку русского монархизма ").
Со времени крушения СССР мы знаем немало более представительных подобных "всероссийских" монархических мероприятий, съездов, соборов, которые, однако, не достигли цели. Разумеется, ни нашими прошедшими тремя Беломонархическими совещаниями, ни данным маленьким – четвертым – мы не можем ни приблизить восстановление монархии в России, ни объединить ее сторонников. Потому, что огромны препятствия для этого.
Это прежде всего отсутствие в нашем советизированном и расцерковленном народе православного монархического правосознания, на которое только и может опираться настоящий русский монархический строй. Демократия опирается на арифметический подсчет голосов, диктатура на силу, а православная монархия опирается на совесть народа и его добровольное служение – без этого она недееспособна.
Об этом писал И.А. Ильин: «Мне приходилось встречать людей, непоколебимо уверенных в том, что стоит в России "провозгласить монархию" – и все "пойдет гладко и станет на свое место"». Но – «монархический строй не может, что называется "повиснуть в воздухе"; необходимы… две основы: во-первых, верное монархическое строение души в народе, … и, во-вторых, необходимы те социальные силы, которые понесли бы богоданного Государя – преданностью, верностью, служением… Монархия должна быть подготовлена религиозно, морально и социально» (Ильин И. Наши задачи. Париж. 1956. Т. II. С. 381).
Казалось бы, восстановлением такого правосознания и таких социальных сил должна заниматься Православная Церковь, но ее нынешнее руководство в РФ готово симфонировать с любой жидовластью.
В связи с этим напомню вам опыт В.М. Клыкова, который основал Всероссийское Соборное движение для популяризации идеи будущего Всероссийского Земского Собора как истока единственной легитимной монархической власти в России в нынешнее смутное время, длящееся уже почти целый век. Всероссийское Соборное Движение с этой целью провело как бы подготовительные "репетиции" – областные Соборы: Донской (1996) в Новочеркасске, Курский (1997), Крымский (1999) и Невский в С.-Петербурге (2000). Однако не везде удавалось заручаться даже простым благословением местных архиереев, не говоря уже о более высоких церковных функционерах. В С.-Петербурге участников собора пытались не пустить в храм с Державной иконой. На основании этого опыта Клыков пришел к выводу, что надежд на поддержку со стороны МП нет, что и высказал в своем последнем предсмертном интервью, отвечая на вопрос о путях выхода из сложившейся ситуации в России:
«Все прогнило: начиная с высшего аппарата и кончая иерархами в Церкви. Меня поражает теплохладность и равнодушие… Вы простите меня, но я не могу видеть тех заевшихся архиереев, которые сооружают для себя княжеские покои … Стучишься туда, но как будто броней обита дверь. Я за последние двадцать лет ни разу не видел, чтобы наша Православная Церковь в лице ее иерархов, возвысила голос в защиту русских писателей, патриотов. С кем Вы, господа иерархи? С жидовствующими или с русскими? Или живете страха ради иудейска? А мы решили так: все, хватит бояться, завеса снята… Господь Бог на нашей стороне, я верю в это!» (газета «Дух христианина». М., 2006. № 11. 1 июня).
Именно поэтому Клыков решил направить усилия на «национально-освободительную революцию», как он выразился в этом интервью, понимая, однако, под этим не майдан или атаку с кольями на Кремль, а самоорганизацию державообразующего народа на основе профессионально-корпоративных структур во всех сферах жизни, для чего и был в 2005 году восстановлен Союз Русского Народа. Но неожиданная смерть Вячеслава Михайловича и противодействие власти (провокация Платонова-Сенина-Ивашова) расколола Союз и свела его деятельность к минимуму. Потом последовалеще один раскол в поддержку Путина («ставшего на путь служения, Богом предназначенного власти как установленного Им института»), в который ушли малороссийские отделы (полагаю, что этот раскол был спровоцирован именно по церковной линии МП).
Постсоветский жидоолигархат также не допустит установления вместо себя настоящей русской власти, он вполне доволен сам собой как идеалом и не заинтересован в духовном росте и спасении своего народа. Наоборот – заинтересован в его разложении и оболванивании, ибо над таким народом проще властвовать методами т.н. "управляемой демократии". Поэтому нынешние власти – и государственная, и благословляющая ее церковная – препятствуют осознанию смысла исторической православной России как удерживающего Третьего Рима, и смысла антирусской революции, и смысла нынешнего апокалипсического этапа человеческой истории. Все эти власти озабочены лишь обретением своей "ниши" в строящемся Новом мiровом порядке – царстве антихриста (отсюда и 20-летнее протискивание РФ в ВТО, и участие РПЦ МП во Всемiрном Совете Церквей и экуменизме).
Изменить сформировавшийся на грабеже и цинизме олигархический режим в РФ не в наших силах ни легальным способом (т.н. "выборами"), ни нелегальным (наподобие призывов В.В. Квачкова). И даже если бы сегодня в России чудесным образом появился легитимный православный монарх, готовый взять на себя бремя царского служения, у него не оказалось бы должной опоры ни в народе, ни в правящем слое. Он оказался бы в роли честного и искреннего идеалиста ("князя Мышкина") в обществе, которое его отторгает. Он попал бы в психушку, если не в заключение за "экстремизм", ибо при желании это нетрудно истолковать как призывы к насильственному изменению нынешнего государственного строя (ст. 280 УК РФ).
Поэтому все крупные деятели русской эмиграции (даже многие либералы) считали, что после падения марксистской власти установлению монархии в России должен предшествовать подготовительный переходный период национальной диктатуры, наподобие диктатуры генерала-христианина Франко в Испании (Однако русский диктатор должен понимать ,что среди Романовых готового Царя не найти. Россию спасет инок-Царь ,вышедший из монастыря.Царя надо делать диктатору из отпрыска дома Романовых. Брать трехлетнего мальчика у любого из Романовых и воспитывать в монастыре до 18 лет, а потом ставить на трон,через Земский Собор.В течении этого времени диктатор должен заново воцерковить русский народ), которому удалось восстановить монархию (хотя и размытую затем в русле европейских декоративных). Но сейчас в нашей стране и для такой национальной диктатуры не видно предпосылок. С 1990-х гг. армия тщательно зачищена и все силовые структуры прикормлены властью. Скорее возможна диктатура олигархата, признаки которой уже нарастают. Повлиять на это нашими крохотными силами мы также не можем.
3. О задачах монархического движения
В чем же тогда состоит задача нашего монархического движения? Прежде всего: для нас не стоит вопрос, реально или нереально восстановление в России православной монархии в нынешних условиях. Вопрос стоит иначе: истинна она или не истинна. И если это истинная, исторически успешная, богоугодная и богослужебная форма Русской государственности, то мы не можем отказаться от стремления к ее восстановлению. Это категорический императив.
Вот только – на что направить сейчас наши малые силы, чтобы они не тратились впустую? Мне кажется, наша задача состоит в сохранении и распространении верных идеалов и критериев Русской государственности, даже если сейчас их невозможно восстановить. Известно выражение, что идеалы – как звезды, они недостижимы, но по ним мы определяем свой путь.
Ведь сохранение идеала Русской Православной Монархии – это и духовное знание о смысле мiроздания, смысле истории и смысле жизни человека. Только православная монархия основана на этом знании, все остальные идеологии – слепы, а потому в конечном счете – разрушительны.
9. Об отношении к Февральской революции
Примеров отсутствия трезвомыслия у наших современных монархистов можно еще привести много. В частности, муссируется утверждение, что "Государь Николай II не отрекался от престола". Однако в столь категоричном выводе смешиваются разные стороны проблемы: сам факт отречения и его юридическая ничтожность.
Однако несерьезно впадать при этом в преувеличение, что Государь вообще не отрекался и не признавал отречения. Ведь Государь этому насилию подчинился, будучи дезинформированным и из желания предотвратить смуту в условиях тяжелой войны. Если "отречения не было", – как объяснить прощание Государя с армией перед строем плачущих офицеров в Ставке и прощальный приказ продолжать войну при Временном правительстве? Царь мог в тот момент всем сказать, что его отрешение насильственное, незаконное, призвать на помощь, но не сделал этого, смиренно положившись на волю Божию в условиях, когда «кругом измена и трусость и обман»…
Настаивать на преувеличении, что отречения вообще не было и Царь не давал на него согласия, – противоречит множеству фактов в поведении Государя и его семьи.
На этом фоне не выглядят убедительными и высокомерные обвинения в измене всех тех белых генералов, которые подчинились прощальному царскому приказу продолжать войну при Временном правительстве. Конечно, они могли бы (на что были готовы единицы) проявить верноподданность и не согласиться с отречением, встать на защиту Государя и нарушаемого Закона. Но в тех условиях всеобщей дезинформации и при наличии формальной законной основы (учитывая, что Государь не отменял монархию, передавая престол своему брату; учитывая, что и брат не отменил монархию, а лишь под нажимом февралистов пожелал ее подтверждения "волей народа"; учитывая также и поддержку Временного правительства высшей духовной властью), – огульные упреки всех вождей Белого движения в "измене" и немилосердны, и неумны (об Алексееве и Корнилове разговор отдельный). Почему генералы должны были лучше разбираться в законах и в духовном смысле Февральской революции, чем высшие архиереи – духовная власть Империи?
Большинство белого офицерства были монархистами, и хотя возглавители движения были вынуждены подчиниться демократическим требованиям союзников по Антанте в надежде на ее помощь, всё же Белое движение в последующие годы постоянно правело и закончилось монархическим Приамурским Земским Собором при генерале М.К. Дитерихсе. О Белом движении, как и о любых других развивающихся процессах, следует судить по их итогу. Именно участники Белого движения вместе с поддержавшей его Зарубежной Церковью стали оплотом монархической эмиграции и донесли до сегодняшних православных патриотов в РФ монархическую идеологию. (Всё это я уже подробно обосновал в своем докладе на втором Беломонархическом совещании.) Однако почему-то и сейчас уже само название "Беломонархическое" подвергается высокомерной критике со стороны некоторых "безгрешных" соратников.
10. О т.н. "ереси цареборчества"
Разумеется, двусмысленная позиция церковной власти при сокрушении монархии заслуживает более строгого отношения. В отличие от военных, обязанных подчиниться вышестоящему приказу без раздумий, от высших иерархов можно было сразу же ожидать более четкой, духовной оценки революционных событий. Митрополит Антоний (Храповицкий) лишь пассивно оправдывал тогдашний отказ Церкви поминать Царя на службах и поминание Временного правительства – решением самого Царя и решением его брата о созыве Учредительного Собрания (в котором многие ожидали нечто вроде Всероссийского Земского Собора). Это смягчает вину архиереев, но не заглаживает ее полностью. К сожалению, искупление ее было уже поздним: у кого-то мученической кончиной, у кого-то (в Зарубежной Церкви) восстановлением монархической идеологии как условия спасения России. Это прозвучало и наРейхенгальском съезде 1921 г., и на Приамурском Соборе 1922 г. (тоже окормлявшемся епископами РПЦЗ), и на Всезарубежных Соборах 1921 и 1938 гг.
Поэтому невозможно согласиться с еще одним ревнительским уклоном: утверждением, что предательское поведение большей части высшего духовенства в дни свержения монархии является фактическим концом иерархии Российской Православной Церкви: мол, все, включая основателей РПЦЗ, нарушили присягу и подлежали анафеме. К такому обличительному выводу (видимо, под влиянием аналогичных публикаций А. Стадника) пришел епископ Диомид (Дзюбан):
«Если бы члены Святейшего Правительствующего Синода не были бы еретиками-цареборцами, то они могли предпринять ряд церковных мер, для совершенного устранения последствий февральского бунта… Нужно было бы от имени священноначалия Русской Православной Церкви увещать Царствующий Дом не оставлять Русского Государства на разорение бунтовщиками, а всех бунтовщиков призвать к покаянию их анафематствованием 11-м анафематизмом Недели Православия. Необходимо было продолжать служить по Православным богослужебным чинам с неукоснительным поминовением титула Императора, временно без указания его имени во свидетельство Православного исповедания и непризнания достижений революции. Нужно было ввести в последования богослужений особые молитвы ко Господу Богу и Пречистой Богородице о том, что бы не было попущено на Русской Земле утверждения революционной власти и был бы дан Государь на Престол Православных Русских Царей. Однако же члены Святейшего Синода приняли участие в антимонархической революции, подталкивая всероссийскую паству признать итоги февральского бунта в своем послании от 9 марта…
В 1917 году поместный собор… нужен был им для официального утверждения цареборческой ереси в своей отступнической церковной структуре… Собор этот, возглавляемый патриархом Тихоном (Белавиным), в течение почти одного года ни единым словом не ходатайствовал за освобождение из заключения Царя Николая Александровича вместе с супругой и детьми… ПОСТАНОВИЛИ: В чине последования в неделю Православия первые десять анафематствований оставить без изменений, одиннадцатое («Помышляющим, яко Православные Государи») выпустить…».
Это в принципе верно, но правильно ли это называть "ересью цареборчества"?
Икона Новомучеников и Исповедников российских, перед которой совершалось их прославление в 1981 г. Русской Зарубежной Церковью
Более того: А. Стадник и епископ Диомид утверждают, что многие свв. Новомученики и Исповедники XX столетия были на самом деле не святыми, а "еретиками-цареборцами". В их числе и св. Патриарх Тихон, и свщмч. Владимiр Киевский. Епископ Диомид:«Новомучениками российскими являются лишь те наши соотечественники, которые в неизменности сохранили Православную веру и пострадали за нее. А отступники имяборцы и цареборцы новомучениками не являются, – они получили на земле от Бога свое воздаяние за свое отступничество и клятвопреступление».
В полемике с епископом Диомидом мне уже приходилось возражать на это, что, во-первых, Церковные Соборы никогда не рассматривали и не осуждали "ересь цареборчества", поэтому со словом "ересь" следует обращаться более осторожно… Во-вторых, никакая "ересь цареборчества" никем из тогдашних архиереев не провозглашалась. Синод лишь пассивно шел на поводу революционных событий.Упрекать архиереев можно не в "ереси цареборчества", а в грехе цареотступничества наподобие того, как в аналогичный грех впали апостолы при аресте Христа. И многие из отступников вскоре своей кровью запечатлели верность Христу.
Причем грех цареотступничества в данном случае может быть разной степени: по равнодушию, по неведению, по малодушию или страху (как у апостола Петра), по принуждению, по заблуждению… Ведь архиереи тоже были дезинформированы об обстоятельствах отречения-отрешения и свой грех (благословение Временного правительства) они совершили, формально следуя призыву самого Государя (как это отметил митр. Антоний). Все дальнейшие изменения архиереями богослужебных текстов и т.д. вытекают именно из этого факта, что Царствующей особы уже нет, что власть передана самим Царем новому правительству с призывом подчиниться ему, потому и за богослужениями должна по сложившемуся обычаю поминаться существующая в государстве власть.
Такой грех отступничества может быть излечим разными средствами, не обязательно хирургически – анафематствованием. Епископ же Диомид анафематствует и тех священнослужителей, которые не противились Февральской революции по указанным выше причинам, но приняли вскоре мученическую смерть за Христа от революционеров-богоборцев и искупили свой грех кровью, за что были причислены к лику святых, или стали позже катакомбниками. Стало быть, их подвиг (более жертвенный, чем у уже распятого благоразумного разбойника) епископ Диомид ни во что не ставит, как и безгрешный "ревнитель" Стадник, называющий их "мерзавцами"? (См. об этом дискуссию с проф. М.А. Бабкиным и А. Стадником на вечере Московского отдела СРН.)
Честь и хвала тем немногим русским людям, кто уже в дни Февральской революции ясно сознавал, что ей надо противостоять. Но революционная смута произошла из-за утраты монархического правосознания в головах ведущего слоя России – и противостоять этому в те дни всеобщего умопомрачения было невозможно никакими мерами, что верно почувствовал и Государь, положившись на волю Божию. Земное сопротивление революции было свыше человеческих сил. И Поместный Собор 1917-1918 гг., действительно, понес в себе наследие цареотступничества и непреодоленной смуты, отразив и в некоторых своих решениях.
Для преодоления этого наследия последним средством – научением "от обратного" – и было попущено Богом саморазоблачение революционного зла через его следующую стадию разгула: «Господь в скором времени послал русским людям Свое суровое наказание за отступничество и клятвопреступление. Он попустил приход к власти большевиков», – верно пишет епископ Диомид. Но в отличие от милосердного Господа Бога, попустившего нам наказание для вразумления и исправления греха, Диомид вместе со Стадником трактуют это лишь как "заслуженное возмездие" (!) и почему-то не допускают такого происходившего в людях вразумления "от обратного", немилосердно и злобно судят всех как неисправимых нераскаянных грешников, якобы проповедующих свой грех в виде "ереси цареборчества".
И св. Патриарх Тихон, и многие "анафематствуемые" Диомидом Новомученики могут ответить на это: «Да, многие из нас проявили слабость в хаосе демократической революции, не сразу разобравшись в ней и в царившей дезинформации, но порожденный ею разгул воистину богоборческого зла встретили со Христом так, что нам за это не стыдно перед Ним. Кто насколько исправил свой мартовский грех цареотступничества, в том числе мученичеством – Господь каждого судит справедливо. Вам же, собрат Диомид, позвольте напомнить совет Христа: Кто без греха, пусть первым бросит в нас камень».
Заключение. Стан святых и Град возлюбленный
То есть, православная монархия – это онтологическое должное и религиозный идеал, который, однако, в реальной жизни не всегда достижим. «Монархия не самый легкий и общедоступный вид государственности, а самый трудный, ибо душевно самый глубокий строй, духовно требующий от народа монархического правосознания. Республика есть правовой механизм, а монархия есть правовой организм. И не знаем мы еще, не видим мы еще, будет ли русский народ после революции готов опять сложиться в этот организм», – писал Ильин (Основы борьбы за национальную Россию. Нарва. 1938. С. 59).
При виде нынешнего состояния России и мiра вспоминаются также слова Тихомирова, который писал об истории падения монархий, что оно происходило в процессе предсказанной и неудержимой апостасии человечества из-за соблазна "свободы" у высшего слоя общества и буржуазии. Тот же процесс с некоторым опозданием был очевиден и в России, в связи с чем Тихомиров отмечал, что монархия – принцип вечный, высший и всегда возможный; если же он становится для какой-то нации невозможным, то лишь по нравственному падению самой нации.
Однако, с моей точки зрения, последняя миссия русского монархизма не зависит от того, будет ли восстановлена огромная могучая Россия или нет. Мы знаем из Священного Писания, что в конце истории нас ждет воцарение антихриста, и его не отменить, ибо Священное Писание непреложно. Но оно непреложно говорит и о сохранении даже в царстве антихриста оплота сопротивления ему: «стан святых и град возлюбленный» (Откр. 20).
Об этом приходится напоминать постоянно по самым разным поводам, поскольку это важнейший и самый оптимистический факт конца истории, к которому мы приближаемся. Именно это непреложное обетование можно противопоставить пессимистическим размышлениям Тихомирова и Ильина. "Стан святых" – это Церковь, а "Град" – некое территориально-политическое образование (государственное, если вспомнить, что в Греции города-полисы были государствами). Такой православный оплот сопротивления в соответствии с церковно-государственным идеалом должен быть монархическим. А территориальные размеры этого Града могут быть разными (монастырь, уезд, губерния, а может быть, – территория Московской Руси?), размеры зависят от количества верных и их активности, в том числе уже в наше время. В этом можно видеть и задачу и обетованную награду православного монархического движения, основывающегося на неотъемлемой части церковного учения.
И есть ли сегодня на земле какой-то другой народ, кроме православного русского, который может быть достойным этого обетования? Хочется верить, что эту миссию предстоит выполнить тому "остатку" русского народа «третьей силе без жидистов и коммунистов» , верному Православию, который накапливается в ходе поляризации российского общества. Именно к этому "остатку", вероятно, относятся приведенные выше пророчества о воскресении России, поскольку именно этот "остаток" несет в себе ее судьбу. Предсказанная же России "Слава Господня" в последние времена заключается не в земном господстве и могуществе, а в силе выражения Истины.
М.В. Назаров
Январь 2016
Полностью: http://rusidea.org/?a=6041