Тема сегодняшней конференции – итоги.Мне сложно о них говорить. Потому что, искренне и честно сказать, — считаю, что их нет.Я не хочу обидеть тех, кто считает, что все-таки что-то достигнуто и необходимо это, достигнутое, развивать далее. Я высказываю свою точку зрения, не стремясь кого-либо упрекнуть, либо уличить в лукавстве.
На что сегодня влияют казаки в государственном строительстве сегодняшнего общества? Влияют ли они на его нравственный и духовный облик, на уровень его благосостояния?На что влияют казаки, даже в тех регионах, которые издревле называются казачьими? — Везде разгул чиновничьей системы, везде коррупция, везде беспредел — то бандитский, то полицейский, чередующий друг друга в зависимости от обстоятельств. Идет постоянное насилование – совести, достоинства, нравственности, справедливости. А мы – в стороне, в ожидании, что кто-то это насилие прекратит. И это, повторюсь, на своих землях, где ранее правонарушение было такой же редкостью, как снег среди лета.Мы убаюкиваем себя тем, что сегодняшние изъяны – это следствие тех изъянов, что и в обществе. И сегодняшняя власть – это зеркальное отображение всех нас.Я с этим абсолютно не согласен – сегодняшний беспредел, творящийся вокруг нас – это отображение власти и той системы, которую она создала в России.
Милицейский произвол – это не зеркало общества, чиновничье всеобъемлющее давление также не является зеркальным отображением состояния общества.
Это всё — ( уводящие от личной ответственности каждого из нас) догмы, внедряемые в сознание общества и казачьи организации в том числе. Это то же, что примирение белых и красных – и те и те виноваты, виноваты жертвы так же, как и их палачи.
Мы уже перестаем видеть и различать, где добро и где зло. Где то, что мы должны отстаивать и где то, с чем мы должны бороться, а не примеряться с ним, да еще и прислуживать.
Парады, помпезные круги, громкие заявления – это не итоги, это плачевный результат того, на что только и способны сегодня казаки. И эта способность, больше напоминающая недееспособность, была заложена в самом начале организации казачьих движений, когда бравый казак выходил на трибуну и громогласно заявлял – «казаки вне политики!» То есть – вне государственного устройства, вне устройства своей жизни на своей земле.
Казаки превратились в пристяжных других политических движений, используемые как управляемый электорат, приводящий к власти то одного, то другого – на кого укажут.
Это не могло стать основой единства, когда часть народа понимала, что их используют, а другая часть была рада этому использованию, надеясь за свое подобострастие получить соответствующую благодарность.
Именно с этого и начались множественные расколы, которые продолжаются и поныне.
Именно по отношению к сегодняшней выстраиваемой в стране политической системе, ее руководству и тому, как данное руководство стало использовать полученную от народа власть, и произошло деление казаков меж собой.
Ну а дальше осуществился принцип бесконечного почкования у одних и окостенение в полной бездеятельности у других. Каждая из отколовшихся групп стала готовить себе оправдания именно в своей правоте и базу, формирующую свою идеологию. Идеологию, подстраивающуюся под то, что уже создано было другими, идеологию, которая оправдывала бы их позицию. Позицию с прицелом не на созидательные действия по обустройству жизни в своих регионах, не на действия по формированию справедливой и честной власти, не на действия искореняющие изъяны – а позицию, которая в практической плоскости никем и никогда не применялась, выдуманную и нежизнеспособную позицию.
Приверженцы государственного служения и поддержки выстраиваемой политической системы были бы абсолютно правы в своей поддержке, если бы данная система несла в общество справедливость, равную ответственность перед законом всех ее граждан, равные возможности для всех членов общества в экономическом, социальном и политическом развитии.
Но этих равных возможностей и равной ответственности государственная власть не предоставила обществу, наоборот, целой чередой своих действий она создала вопиющее неравенство, как в хозяйственной деятельности, так и в политической.
Основой самой системы стало кумовство, родственные связи, безудержная коррупция. Произвол власти и силовых ведомств.
Однако, реестровое казачество как бы не замечало этого и, продолжая повторять демагогию самой власти о невозможности искоренения этих бед в короткий срок, продолжало эту власть и эти пороки, вольно или невольно, в обществе утверждать и насаждать.
Поддержка существующей системы была оправдана необходимостью «не раскачивать лодку». Но какой толк ее качать, когда она вся продырявленная изъянами неэффективного управления и созданными условиями для всеохватывающей коррупции, и не может больше даже в штиль находиться на плаву.
Закостенелость реестра переросла в подобие существующей системы, где подавлялось инакомыслие, где, как и сама система, казачье общество стало выявлять « врагов» и бороться с ними, бок о бок с выстроенной на сегодня вертикалью власти.
Казачьи общества, таким образом, стали частью политической системы, полностью отвечающие за все ее изъяны и несущие за нее ответственность.
Вот тут говорили о работе реестровых обществ. Кто-то может говорить о результатах, больших или малых, кто-то может представлять проведенную работу, но кто может показать реальный плод этих организаций, видимый, реально ощущаемый, не говоря уже обо всем населении, а хотя бы у казаков. Можно с утра до вечера копать канаву, потом ее засыпать и быть при деле 20 лет, но каковы итоги этой «копки»? Я соглашусь, что работа эта тяжелая и непосильная, но каков толк в этом и для тех, кто копал, и для тех, для кого копали?
Я считаю, три наиглавнейшие ошибки, допущенные казачьими обществами и далее реестровыми обществами:
1. Уход от политической деятельности по формированию власти и закладыванию в ее основу казачьих принципов ее создания и функционирования, передавая ее на откуп то «крепким хозяйственникам», то партноменклатуре, без оценки их нравственных черт и казачьего мировоззрения.
2. Неспособность казаков найти в своем сообществе достойных представителей и увлечение демагогией и антуражными лицами, идя на поводу страстных эмоций, а не здравого рассудка. Неспособность казаков вычленить среди собственного сообщества критерий, по которому власть необходимо было предоставлять не только достойным, но и подготовленным к данной власти лицам.
К сожалению, подобная неспособность существует и поныне.
3. Замкнутость во внутривойсковые сообщества, вместо широкого объединения всех казачьих сил, всех казачьих войск. С привлечением в общенародное движение здоровых и широких масс населения. Казаки не стали ни ядром, ни цементирующей массой, а наоборот, проявили себя узконаправленно и кастово. За что и поплатились, превратившись в довольно малочисленные группы, не имеющие ни сил, ни возможности влиять на последующие процессы устройства общества ни в одной из ее сфер.
Это у одних.
У других же, не согласившихся участвовать в государственном строительстве, которое фактически являлось строительством господства олигархической вертикали, ситуация складывалась не лучше. Поставив во главу угла противоборство с системой, кроме ее критиканства, никаких позитивных элементов в их программах и идеях не наблюдалось.
Наоборот, ценность тех или иных групп оценивалась по степени радикальности.
Чем радикальней, тем лучше. Теории — от независимой Казакии до необходимости сбросить русскую оккупацию — также приводили к закостенелости собственных убеждений и уводили работу из практической плоскости в демагогию и словесную перебранку.
Мало того, протестный, против сегодняшней системы и реестра, радикализм, не имея ни созидательного начала, ни творчески способных людей в нем, стал оправдывать свои крайние теории, делая то же самое, что и реестр, ища врагов, не только во внешних факторах, но уже и среди самих казаков, не разделяющих ни их пассивную позицию, ни те пути дальнейшего движения, которые они предлагают.
Не зная пути, не имея собственной воли и сил, легче всего найти виновных в отсутствии этой воли. И всё можно было бы списать на период взросления, если бы из-под этого взросления не выбивалась основа – православная мораль и вытекающие из нее цели, поступки, поведение.
Уже сегодня довольно большой пласт казачьих организаций находится под влиянием язычников, не меньшие группы жаждут создания самостоятельной православной казачьей церкви, якобы, отражающей казачьи интересы. И с каждым годом их число растет все больше и больше.
Обращаем ли мы на это внимание? – нет.
Мало того, мы хотим подобное замолчать, как будто бы этих процессов не существует, а если и есть, то из-за двух-трех лиц, стоит ли говорить.
Таким образом, к сегодняшнему дню оба противоборствующих лагеря никакого влияния на формирование справедливого политического устройства в обществе не принимают и на его создание не влияют.
Казаки, не принявшие участие ни в одном, ни в другом движениях, придумали для себя иную форму организации –культурное возрождение.
Оно имеет также множественность направлений – от творческих песенных коллективов, до спортивных казачьих объединений. Но почему вновь в культуре казаков взята не основная ее часть? Телега поставлена впереди лошади.
Казачья культура – не только в песнях, национальной одежде, джигитовке и владении оружием – и даже не столько в этом. Она – в государственном складе ума, она в справедливой, по-казачьи скроенной, жизни, она в православном сердце, она в умении сделать свой Край цветущим, она в умении обеспечить непререкаемость закона и его соблюдении всеми членами общества – от Атамана до простого казака.
Вот это и есть главная часть культуры – где честь, достоинство, соблюдение закона и равенство перед ним всех членов общества – превыше личной выгоды и группового стяжательства.
Политическая культура казаков — в умении организовать свою жизнь — и стала основой всей культуры и быта всего казачества. И сегодня эту-то основу мы и игнорируем, хватаясь за то, что из этой культуры выросло, как отростки от основного корня. Но без этого основного – погибнут и отростки, как за ними не ухаживай и как их не поливай.
Так какой же выход? И что делать казакам?
Вернуться к истокам. Вернуться к тому, что хотели сделать наши предки, борясь с большевизмом и далее, проживая в эмиграции , каждый день об этом думали и мечтали.
Установить справедливую власть в своих регионах. Найти, вычленить в своем сообществе способных людей, морально ответственных и профессионально подготовленных к государственной службе. Привести их к власти, оказать им помощь в строительстве аппарата власти и с их помощью изменить ситуацию в своих землях.
Можно ли это сделать? – да, можно, если сломать сегодняшние стереотипы в сознании:
— в том, что политика – это грязное дело.
Политика – это такое же дело, как любое другое, и «грязным» или нечестным его делают люди с соответствующими моральными качествами. Не надо представлять политику в виде какой-то машины по уничтожению души, к которой на сто верст подходить не стоит. Каледин, Краснов – создавая политическое устройство на казачьих землях – были политиками и от того не стали ущербны или понукаемы.
— необходимо осознать, что политическое движение, основой которого должны стать казаки, не способен создать один человек, не способны создать его и группа, даже очень сильно спаянных единомышленников. Вспомните создание системы управления в казачьих землях Атаманом Калединым, когда после февраля государственная машина стала разваливаться, или Атаманом Красновым, когда она уже развалилась.
Кто был инициатором и главной действующей силой, собравшейся вместе с целью восстановить законность и порядок? Сами казаки – они собирались на Круг и приглашали на него достойнейших представителей своего народа, предоставляя в их распоряжение власть, полномочия и свою готовность к служению Атаману.
Не наоборот – как сегодня. Это было народным целеустремлением, народным желанием и тем чувством необходимости, присутствующим в каждой казачьей душе, – установить справедливость, законность и порядок. Не торговаться приходили казаки – что-то им пообещает Атаман, а они посмотрят – достаточно ли этого либо нет. Они приходили и отдавали своё – верную службу и свою целеустремленность.
Наша жизнь должна зависеть от нас самих. От нашей воли, от нашего устремления, от нашей способности самостоятельно организовывать власть, выбирая из своего сообщества достойных лиц, способных к государственному строительству.
Другой вопрос – если этой силы в нас нет. Если наша воля напоминает более безволие, благодаря которому мы и можем только патетически рассуждать, как ранее рассуждало о той или иной благости для общества большинство русской интеллигенции, не понимая и не осознавая, как эту благость в обществе устроить. Или мы превратились в тех же крепостных, освобожденных от крепостничества указом, и не понимающие и не осознающие, что же нам дальше делать. И которым обязательно нужен барин, который их жизнь и должен обустроить.
Или среди нас нет тех, кто способен не только принять власть, но с разумом и профессионально ею распорядиться, устраивая эффективное для пользы общества управление. Если мы обмельчали и не способны выявить в своем народе таланты, поддержать их, дать им возможность проявить себя, тогда нужно отказаться от своего высокомерия, не соизмеримого со своими возможностями, и жить, осознавая свою никчемность, не раззадоривая себя и не устремляясь к жизни, которой мы недостойны по своим знаниям, способностям и возможностям.
Вот здесь очень многие говорили о том, что государство, продекларировав необходимость организации для казаков государственной службы, эту службу не представляет, некоторые хвалились, что казаки уже имеют возможность работать в совместном патрулировании с полицией, создавать добровольные пожарные подразделения, даже участвовать в работе судебных приставов. И это достижение?
Какая государственная служба? Вы вообще понимаете, что ей казаков опускают на самую низшую социальную ступень, ниже которой находятся уже бомжи. Неужели не понятно, — выпрашивая государственную службу, Вы сами лезете в псевдосословность нынешней псевдосистемы, низкооплачиваемой и низкоквалифицированной части населения, при этом долдоня, что» казаки – народ». Тогда что это за народ, способный только быть на побегушках у структур, в которые вводят казаков на самую низшую ступень прислуживания? Это ли не холопствование? Таковы ли были наши предки? И за это ли они боролись?
Надо раз и навсегда понять, чтобы изменить власть, нужно стать этой властью.
Так думали казаки, так надлежит думать и нам. Но не только думать, но и действовать.
Тут также говорилось и о необходимости проведения в жизнь закона о репрессированных народах, в т.ч. казаков. Не отказываясь от этой работы в полном объеме, я считаю , что ставить его во главу угла и надеяться, что он изменит существующую жизнь казаков, и ради этого все силы бросать на его реализацию – такой же абсурд, как и клянчить государственной службы.
Во-первых, что даст эта реабилитация?
Денежные средства? – так они распылятся так же, как раньше распылились и средства, и земли, переданные в 90-е годы казачьим обществам. А они были немалые.
Какой-то статус? – какой?
Пострадали от большевиков? Так это знает каждый казак и без статуса – от своих дедов.
Признание народом? Но реализация этого закона подобное не предусматривает. Как не предусматривает и возвращения отрезанных от казачьих земель территорий. Остается одно – самолюбование самим фактом: вот, нас признали репрессированной социально-этнической группой (а именно так и написано в законе). Мы этого добились! Ура! А что дальше?
Беспросветное прозябание под не сменившимся ни по форме, ни по содержанию Хозяином.
И последнее – мы живем в государстве, где существуют те закон, которые мы обязаны соблюдать в независимости от их несовершенства. И пока они не будут нами же законно изменены, мы будем следовать им.
Недопустимо под любыми красивыми лозунгами и призывами прибегать к крайне радикальным, а порой и противозаконным действиям – с одной стороны. Но, с другой стороны, это не значит, что мы должны безвольно подвергаться понуканию.
Мы обязаны быть последовательны в своей деятельности, непреклонны в достижении цели и — с другой стороны – не позволять сегодняшней власти играть законом, как дышлом – мирясь с ее беззаконием и диктатом. Здесь должен быть поставлен жесткий отпор и принципиальность в действиях.
Подводя черту вышесказанному , я полагаю, что основная цель возрождения казачества — это установление справедливой жизни и благоденствия всех проживающих на казачьих землях, а не быть пристяжными у тех, кто это декларирует, но не делает.
Для этой цели необходимо создание общественно-политической силы, которая сможет привести к власти лучших своих представителей, как в нравственном, так и в профессиональном качестве, и в совокупности с ними изменить сегодняшнюю жизнь от беспредельного неравенства и всепоглощающего мздоимства в эффективную систему управления, где будут созданы необходимые условия для свободного, творческого, необремененного давлением системы, развития каждого человека.
Это и есть цель возрождения и система сохранения казачьего народа.
Все остальное, на мой взгляд, либо игры «в казаков», либо бюро по трудоустройству лиц, неспособных выстроить государственное жительство, которое сможет создать условия для самостоятельного и свободного развития личности, а способных лишь, опираясь на заслуги и страдания предков, выторговывать для себя какие-то преференции.
великих душ гораздо больше, чем принято думать