Масонство в России появилось в середине XVIII века. В масонских легендах основателями масонства в России часто называют Петра I и его соратников Франца Лефорта и Патрика Гордона. Эта версия, однако, не имеет документального подтверждения.
Первое достоверное упоминание о появлении первой масонской организации в России относится к 1731 году, когда великий мастер Первой великой ложи Англии, лорд Ловель назначил капитана Джона Филипса провинциальным великим мастером для России. Широкое распространение масонства в России началось с основания нескольких масонских лож генералом русской службы Джеймсом Кейтом в 1740-х годах. В документах Первой великой ложи Англии указывается, что в 1741 году он был назначен провинциальным великим мастером для России. Первоначально большинство членов русских лож были иностранцами — офицерами на русской службе и купцами, но вскоре стало расти и число масонов русских по рождению. В 1750-х годах в Санкт-Петербурге работала ложа под руководством графа Воронцова.
Впервые правительство Российской Империи обратило внимание на масонов в 1747 году. Есть известие о существовании в Санкт-Петербурге ложи «Молчаливость», в Риге — «Северной звезды», в 1750 году. В 1756 году существовала петербургская ложа, где мастером ложи состоял граф Р. Л. Воронцов, а членами — преимущественно молодые гвардейские офицеры, многие со значимыми впоследствии для истории именами: князь Щербатов, Болтин, Сумароков и другие. Тогда уже масоны были под надзором правительства и «внушали панический страх» обществу. По преданию, император Пётр III учредил масонскую ложу в Ораниенбауме и подарил дом Санкт-Петербургской ложе «Постоянство». В 1762 году существовала в Санкт-Петербурге ложа «Счастливого согласия», признанная в 1763 году берлинской Великой национальной материнской ложей «Три глобуса». Во время розыска по делу Мировича у его сообщника, поручика Великолуцкого полка, нашли отрывок масонского катехизиса (первая русская рукопись франкмасонов). В 1766 году существовала в Архангельске ложа «Святой Екатерины». В 1770 году открыта в Петербурге великая провинциальная ложа.Масонство в России — Википедия
Почти два столетия отделяют нас от путча декабристов, но споры о том, что произошло в Петербурге 14 декабря 1825 года, не утихают. Водораздел проходит между оценками Герцена, ставшими в советскую эпоху официальными и укоренившимися в массовом сознании, и объективной трактовкой тех событий и личностей, участвовавших кровавой драме, разыгравшейся на Сенатской площади.
С легкой руки помещика-диссидента Александра Герцена, выгодно продавшего своих крепостных и уехавшего жить в Париж, чтобы оттуда обличать царскую власть и крепостничество, дворян-заговорщиков стали называть не иначе, как благородными идеалистами, смелыми вольнодумцами, радетелями о благе народном, принявшими от рук его мучителей страдания и смерть на виселице.
Если брать в расчет только лозунги и декларации декабристов и не утруждать себя поиском всей крывшейся за их словами подноготной, то иных выводов не получится. Вот что написано в уставе первого тайного политического общества «Союз спасения», возникшем в 1817 году. «Подвизаться всеми силами на пользу общую, препятствовать всякому злу и искоренять социальные пороки, обличая косность и невежество народа, несправедливый суд, злоупотребления чиновников и бесчестные поступки частных лиц, лихоимство и казнокрадство…». И т.д., и т.п. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в ад. Позднее Пестель назовет свой проект преобразований не менее вычурно — «НЕрусская масонская правда».
Но все по порядку. Итак, в стране зреет антимонархический заговор, в который вовлечены сотни молодых аристократов, в основном офицеров гвардии. Все они горячие приверженцы модных идей и теорий, пришедших с Запада, почти все республиканцы, многие атеисты. Идеал лидера заговорщиков, 32-летнего полковника Павла Пестеля, — французские якобинцы. Многие его товарищи состоят в масонских ложах — тайных обществах с международными связями, целью которых является свержение основанного на христианстве строя и построение идеального порядка, руководимого просвещенной и посвященной в тайны бытия элитой. Сам Пестель — член ложи «Соединенных друзей», его единомышленник поэт Рылеев — ложи «Пламенеющая звезда». По мнению философа Бердяева, масонством был пронизан весь декабризм.
Но так ли уж мрачны и безнадежны российская действительность и стоящая на ее страже монархия?
Император Александр I не раз выступал за отмену крепостного права. Вопрос был непростой, ибо затрагивал кровные интересы всего дворянского сословия, ведь именно на крестьянский оброк и труд барщины жили все помещики. Тем не менее, в знаменитой Варшавской речи 1820 года русский монарх прямо заявил о таких планах. Высказался он и за введение конституции. И это были не просто слова. По поручению Царя фактический глава правительства Алексей Аракчеев разработал проект освобождения крестьян с выкупом земли на средства казны. Реализацию сдерживало одно – недостаток средств. Но решение вопроса было делом времени.
Почему же именно «отмену рабства» сделали краеугольным камнем своей программы декабристы? Честные историки не раз задавались вопросом: отчего сами глашатая вольности святой, «разбудившие Герцена», не освободили своих крепостных? Ведь задолго до мятежа Александром I был принят закон о вольных хлебопашцах, дававший помещикам такое право.
Проекты Пестеля и других предусматривали освобождение. Но без земли. Получивший вольную «раб» должен был при этом работать на землевладельца в качестве наемного рабочего. Проект, выходит, обращал крепостных в бесправных пролетариев. В мемуарах современника сообщается, что Иван Якушкин, также пламенный декабрист, как-то предложил крестьянам свободу без земли. И получил ответ: «Нет, барин, пусть лучше мы будем ваши, а земля наша».
Современный историк Владимир Брюханов дает простое объяснение скрытых причин заговора 14 декабря. Суть их проста до банальности. Все декабристы, по Брюханову, — крупные помещики. Царь готовит освобождение крестьян с наделением их землей (выкуп за счет казны). Если это случится, класс крупных землевладельцев лишается базы своего благосостояния — земли. Выход один — свергнуть монарха, стоящего над классами и повинующегося только своей христианской совести. А имея землю, эксплуатировать можно и «вольных хлебопашцев», и при республиканском строе.
Как же так, спросит читатель, ведь декабристы были благородны, возвышенны, альтруистичны.
Все это не более чем миф, утверждает историк Борис Башилов. По воспоминаниям современников, едва ли не все руководители Южного и Северного обществ — карьеристы, люди, обиженные начальством, позеры, в лучшем случае — бесплодные мечтатели, оторванные от реальной жизни.
Дмитрий Мережковский в своем историческом романе «14 декабря» рисует мрачную фигуру Пестеля: бледно-желтое одутловатое лицо, холодный неподвижный взгляд. В суждениях категоричен, не терпит возражений. Фанатик и безжалостный диктатор.
Проект переустройства российской жизни, принадлежащий Пестелю со товарищи, поражает своей бесчеловечностью, цинизмом и… утопичностью. Отмена всех прав, званий, сословий. Всеобщее и полное равенство всех и во всем. Реализует план революционное «временное правительство», лучше в составе трех диктаторов. Парламентаризм обещан, но в отдаленном будущем. Жесткая цензура. Запрет всяких обществ. На страже нового порядка — громадная тайная полиция. Пестель еще в 1823 году подсчитал: потребуется не менее 112900 жандармов — вчетверо больше, чем при «тиранах Романовых».
Исследователь декабризма Цетлин справедливо писал, что Пестель мечтал загнать Россию палкой в царство своей «Правды». Не у него ли заимствовали потом свои методы Нечаев, Ленин, Троцкий?
При таком раскладе гильотина французских санкюлотов могла показаться детской игрушкой.
Но утопия имела все шансы претвориться в жизнь. История России XVIII века знает много удавшихся верхушечных переворотов с использованием дворянской гвардии.
Так поначалу происходило и в тот роковой декабрьский день, три недели спустя после смерти Александра I. Спозаранку заговорщики подняли две роты лейб-гвардии Московского полка.
При этом офицер Щепин-Ростовский зарубил саблей полкового командира Фредерикса, пытавшегося довести до солдат правду. Ведь тех обманули, заявив, что великий князь Николай Павлович хочет узурпировать трон, отстранив якобы законного наследника Константина. На деле за два года до этого был составлен царский манифест о наследовании престола Николаем.
С криками «За Константина!» офицеры-бунтовщики и с ними 700 гвардейцев устремились на Сенатскую площадь. Тайный план — захватить Сенат, вынудить его объявить республику и передать власть революционному правительству. Сутгоф повел туда же часть Гренадерского полка (убив его командира Стюрлера), Каховский и братья Бестужевы — Гвардейский флотский экипаж. Всего около 3000 человек. Любопытный факт: лидеров тайных обществ, включая Рылеева и назначенного «диктатором» Трубецкого, на Сенатской площади не оказалось. Исследователи сходятся в одном: струсили.
Еще утром были приведены к присяге новому Императору почти все командиры гвардейских частей. Узнав о мятеже, Николай Павлович приказал им действовать. Застывший на Сенатской площади медный всадник наблюдал, как ее окружили полки Преображенский, Семеновский, Измайловский, Конногвардейский, Кавалергардский, Гвардейская артиллерия. Впереди строя — офицеры и генералы Отечественной войны Васильчиков, Толь, Исленьев, Воинов, Апраксин, Орлов, Сухозанет. Финляндский полк и Саперный батальон обеспечили охрану Зимнего дворца. И не зря: в планы декабристов входило физическое истребление всей царской фамилии, включая детей, — 18 человек!
Попытки увещевать мятежников окончились трагически, Каховский выстрелом в спину сметрельно ранил подъехавшего к бунтующему каре генерала Милорадовича — героя войн, любимца Суворова, соратника Кутузова и Багратиона. Кюхельбекер стрелял в младшего брата Царя Михаила Павловича. Из каре прозвучали залпы и в сторону царской свиты. Конногвардейский полк четырежды атаковал, пытаясь рассеить заговорщиков. Но каждая атака оставляла на плацу мертвые тела конногвардейцев. Казалось, все ясно…
Но 29-летний Император Николай I, человек христианской совести, колебался. Шутка ли, начать царстрование с кровопролития! Однако Васильчиков, Орлов настаивали: только сила может образумить заговорщиков. Они понимали, что промедление может грозить стране новой пугачевщиной. И приказ был отдан.
Несколько залпов картечью посеяли в мятежных рядах панику. Началось бегство.
Цена авантюры — множество погибших и раненых. Разные источники приводят цифры от 80 до 1271 убитых с обеих сторон. В тот же вечер начались аресты. К следствию привлекли 579 человек. Наказание, по советским меркам, было на удивление мягким. Признаны виновными — 289, казнены — 5,
часть осужденных отправили на каторгу в Нерчинск (вскоре многих простили, а позднее всех амнистировали), других сослали на Кавказ в действующую армию.
Так закончилось восстание декабристов, которое консервативные историки назвали дворянско-масонским заговором. Как отнеслись к нему современники? Вряд ли следует доверять молодому Пушкину, писавшему про «дум высокое стремленье» декабристов. Со многими поэта связывала личная дружба. Больше доверия — негативным оценкам более зрелых Карамзина, Жуковского, Тютчева, назвавшего мятеж 14 декабря «безрассудством». Такова история.
Станислав Смирнов
для Русской Стратегии
http://rys-strategia.ru
* * *
«Декабристы — главный миф русской интеллигенции».
Почему при Сталине декабристы оказались патриотами.
Оксана Киянская:
Декабристы были дворянами, элитой русского общества. Как кажется на первый взгляд, они решили пожертвовать собой, своими жизнями ради неких отвлеченных идей. Зачем они это сделали?
Россия Александра I была самодержавной монархией, жестко стратифицированным государством, где каждый человек с юности понимал предел своих возможностей. Если он родился в семье генерала, то, скорее всего, сделав карьеру, тоже мог стать генералом. Если его отец — мещанин, то генералом он не станет никогда, если человек родился в крестьянской семье, то, конечно, будет всю жизнь пахать землю, как и его предки.
Перед декабристами открывались большие карьерные возможности, поскольку они родились в привилегированных дворянских семьях и понимали, что многого могут достичь. Но прошла война 1812 года, молодые дворяне вернулись в Россию с победой и осознали, что все равно никогда не смогут стать политиками, определять судьбы страны, участвовать в политической жизни. Этим в самодержавном государстве занимался только император, а остальные, коль скоро им удалось прорваться к престолу, плели подковерные интриги, которые в любой момент могли быть прерваны, и тогда конец карьере.
Декабристы хотели заседать в парламенте. Самодержавие им это не позволяло. Отсюда и главная идея этих людей: равенство. Равенство, конечно, для себя, а не для несчастных крепостных. При всей разнице их программ (Северного общества, Южного общества, «Русской правды» Пестеля или конституции Никиты Муравьева) это было определяющей идеей декабристов на самых разных этапах развития тайных обществ. Ради нее, ради построения общества равных возможностей они пожертвовали собой.
Сергей Эрлих:
Восстание декабристов является не великим событием русской истории, но великим, более того — главным мифом русской интеллигенции. В школе мы учили, что значение исторического события определяется его последствиями. У великого события должны быть великие последствия.
Если мы задумаемся о результатах восстания 14 декабря 1825 года, то сможем выделить два момента. Во-первых, декабристы, которых не повесили, а отправили в Сибирь, оказали большое влияние на местное население, внесли большой вклад в культуру региона. Во-вторых, они породили то, что в школьных учебниках называли «николаевской реакцией», то есть ужесточение законодательства и практик в отношении печати, высшего образования, корпуса жандармов и так далее. Можем ли мы считать эти последствия великими? Я думаю, что нет.
Кроме аргументов логики истории, можно привести доводы авторитета. Современник декабристов, великий русский поэт Федор Тютчев посвятил им стихотворение, которое так и называется — «14 декабря 1825 года». Оно заканчивается такими строками: «Зима железная дохнула — и не осталось и следов».
Можно сказать, что Тютчев был антизападником и поэтически приуменьшил значение восстания декабристов. Но есть и мнение знаменитого российского историка Василия Ключевского, который сказал: «Декабристы — это историческая случайность, обросшая литературой». Последний аргумент: есть огромная русская историография западного происхождения. Тысячи авторов, десятки журналов, огромное число публикаций. Во всем этом потоке десять работ о декабристах мы наскребем, но двадцать — вряд ли. Западные историки не видят в их восстании чего-то требующего пристального изучения.
В то же время число российских публикаций о декабристах, думаю, уже перевалило за 20 тысяч. Так что же, у наших ученых и писателей с мозгами не все в порядке, почему они уделяли такое внимание рядовому событию?
Тут стоит вспомнить, что прошлое для нас существует в двух формах. Первая — это история, поиск истины о прошлом, а вторая — историческая память, которую не интересует то, как было на самом деле, ей важно использовать те события в современных целях. Это набор примеров для подражания, образцов действий в определенных жизненных ситуациях — то есть мифов. Декабристы — один из величайших мифов памяти, но не все русской национальной памяти, а русской интеллигенции. Более того, это миф основания русской интеллигенции. Если бы Николай I не повесил декабристов, никакого мифа не было. Он сделал ту же ошибку, что и евреи, которые распяли Христа и сказали «пусть его кровь падет на нас».
Приведу пример. Когда Анна Иоанновна восходила на престол, ее заставили подписать кондиции, бывшие прообразом русской конституции. Правда, потом, под давлением дворянства, она поняла, что их можно разорвать. Почему мы не говорим об этом? Две недели Россия тогда была конституционной монархией.
Не нашлось Герцена, который создал легенду о декабристах, «богатырях, кованных из чистой стали с головы до ног». Преуменьшить его роль в возникновении этого мифа просто невозможно. Прежде всего это был гений, которому очень не повезло, что Ленин упомянул его в своей работе «Памяти Герцена», написав, что декабристы «разбудили» его. Лев Толстой сказал о нем: «Это лучший стилист русской литературы».
Герцен нарисовал блестящий образ революции — богатыри-декабристы убивают дракона-самодержавие, как Георгий-Победоносец — Змия. А когда самодержавие начинает наступление, декабристы превращаются в христианских мучеников, принося себя в жертву ради народа.
Оксана Киянская:
Не всякое выступление, оппонирующее власти, заканчивается успехом. Это не значит, что они не имеют никакого значения и последствий. Идея равенства никуда не ушла, она жила в русском дворянстве, распространялась на другие слои населения. Пример декабристов вдохновлял многих.
Ленин, который писал, что декабристы разбудили Герцена, не был дураком. Многое из того, что он говорил применительно к декабристам (да и не только к ним), было, на мой взгляд, справедливо.
Царствование Николая I определялось не только страхом перед возможным бунтом, но и четким представлением о месте России в мире. И все равно при нем существовала дворянская фронда, она просто приняла другие, невооруженные формы — гегельянство, западники, тот же Герцен.
Безусловно, в движении декабристов были люди, думавшие, что это стильно и модно, особенно для не воевавшей молодежи. В этой среде считалось очень крутым, если тебя заметил Пестель или Муравьев-Апостол, ввел в свой круг, и ты связан с ним общим секретом. Но были и лидеры этого движения, для которых это было не следованием моде, а смыслом их жизни. И за это они ею пожертвовали.
Конечно, и Павел Пестель, и Кондратий Рылеев не были образцами чистоты как в повседневной жизни, так и на службе. После того как Пестель был арестован, выяснилось, что за ним тянется хвост долгов, что он использовал полковые деньги и так далее. Эти деньги шли на подкуп чиновников, которые, по его мнению, помогли бы ему совершить революцию.
Но тут важно говорить о том, что декабристы были политиками. В политике все средства хороши. Уверяю вас, что противники декабристов были не менее, а гораздо более коррумпированными.
К тому же, если бы Пестель имел бы абсолютно чистые руки и хотел бы существовать только в мире идей, не соприкасаясь с армейской практикой Александра I, полностью построенной на коррупции, то он бы вышел в отставку и читал книги в деревне. Мы бы сейчас его либо не знали, либо знали как одного из домашних русских мыслителей, а не как декабриста и руководителя заговора.
Здесь нет противоречий. Люди существуют в определенных обстоятельствах, жизнь им диктует условия игры. Павел Пестель искупил свою вину перед историей — он был казнен, погиб за свои убеждения.
Непосредственных последствий декабристского восстания не было, а отложенный эффект получился огромным. Об этом и речь — через много лет событие действует уже не как история, а как образец, пример или миф.
Этот миф оказал огромное влияние на русскую историю со второй половины XIX века и на весь ХХ век. Верующие люди пытаются доказать историчность Христа, ищут документальные свидетельства его деяний и существования. Самые близкие появляются только через 30-40 лет после его предполагаемого распятия. То есть когда это событие произошло, его никто не заметил, — таких учителей ходило по Палестине множество, и скорее всего, некоторых из них распинали. Но когда все было оформлено в виде Евангелий, то стало играть свою роль, и играет до сих пор.
То же самое случилось с декабристами. Произошло рядовое историческое событие, стоящее в одном ряду с дворцовыми переворотами. Благодаря Герцену, создавшему блестящую легенду, оно стало технологическим оружием борьбы с недемократической властью.
Сталин не только боялся ветеранов Великой Отечественной, память о декабристах тоже была приглушена. В сталинском варианте они были не столько борцами с самодержавием, но патриотами — был сделан акцент на их участии в боевых действиях 1812 года. Образно говоря, декабристы — это метафора мятежа русской культуры, и потому власть ее боится.