"Рыцарь в выгребной яме".
Еврей Дмитрий Ольшанский о своём друге:
Каким человеком был Морозов-Мурз – об этом говорит хотя бы знаменитая его история 2014 года, которую многие знают, но для тех, кто почему-либо не, – я расскажу.
В те непростые месяцы, когда наши чиновники вели "переговоры с партнерами", упорно считая Донбасс Украиной, – Мурз поехал воевать за русских. Сам.
Перешел границу, попал в один из луганских городов, где тогда заправляли криминально-анархические деятели (типа казачьего хенерала Козицина — совецкого, не казака, а козляка) , скажем так.
Он сообщил им, что, мол, приехал добровольцем, хочет попасть в Славянск и тп.
В ответ они подняли его буквально на дыбу. Начали бить, пытать, требовать признаться, что он украинский шпион.
В конце концов, в бессознательном состоянии и чуть ли не в мешке подбросили его к украинцам, а те, в свою очередь, нашим пограничникам .
Переломанный, он долго лечился.
А через несколько месяцев… опять поехал воевать на Донбасс. И на этот раз уже попал туда, куда надо, участвовал в Дебальцевском сражении, стал связистом и почти десять лет, с некоторыми перерывами, провел на фронте.
Вот такой человек
Конечно, кому-то он казался слишком радикальным, а его публицистическая активность – чрезмерно апокалиптической. Ну, знаете, не все так плохо, а если плохо, то зачем так кричать… эта логика известна.
Но только вот что: он, со всеми своими неправильностями и неудобствами, был человек героический, а вот эти, всегда отменно здравые, всегда со всех сторон нормальные – они как-то не очень.
Он был Коммунист, но такой, о каких писала советская пропаганда. Как выясняется, она не всегда врала, были такие люди. Их всех убили в 1937 году.
В 1937 г., они самоубивались, так же , как и Мурз .
(В эмиграцию проникло известие о том, что в Туле на квартире военного инженера Астахова покончили с собою сам Астахов, Генерального штаба майор Войткевич, капитан Одинцов и капитан Пономарёв. Причина: невыносимое положение красного офицерства, оплетённого сыском, доносами, травлей, угрозами кар за преступление, ни в каком законе не предусмотренное, но тем не менее самое карательное из всех — неугождение ком-самодурам.
Впечатление от этого самоубийства по сговору было таково, что тела мучеников ежовского режима в Красной армии были погребены без присутствия даже ближайших родных. Впечатление тем более сильно, что протест уходом из жизни был выявлен не старыми, бывшими царскими офицерами, затравленными подозрительностью власти, а офицерами советской формации, благонадёжность которых не должна была бы внушать опасений.
Самоубийство одного офицера, по причинам выше изложенным, вышло бы из рамок происшествия и стало бы многозначительным выявлением общественного зла. Но групповое самоубийство показывает, что это зло приняло чудовищные размеры. Красное офицерство, не бунтовавшее, понесло кару большую, чем в своё время понесли бунтовавшие стрельцы.
Перевернёшься — бьют, недовернёшься — бьют. В таких условиях живёт офицерство Красной армии.
Русское Освободительное Движение.)
Так и его, конечно, погубила и "самоубила" так называемая "система". Слишком хорошим и слишком нервным он был для этой жизни насекомых. А кто там был ко двору – это мы видим, вот хотя бы подрейтузные формы жизни из одного всем известного СМИ, которые собраны там как будто нарочно с такой густотой.
Они тоже его доконали, вместе с начальниками. У нас же всегда усенамана, а если нет, то ты, может, шпион? Ты, может, на дыбу хочешь?
В России нет государства американского типа, где национальный успех есть сумма индивидуальных амбиций и стремлений.
В России есть сорокинский "ломтевоз", который едет вперед, используя в качестве топлива жизни тех, кто работает на это его движение.
И вот он забрал Мурза.
На этом месте либерально настроенный человек нетерпеливо и раздраженно-иронично спрашивает:
– Ну и зачем вы все это поддерживаете?
На что всегда получает один и тот же, устало-терпеливый ответ:
– Мы поддерживаем не это.
А что же тогда? Что?
Они никогда не поймут.
Но Мурз – он твердо знал, зачем он жил, и за что погиб.
Цитаты Свободы
Мурз застрелился, чтобы его – все эти годы кричавшего о бардаке и вредительстве, процветающем на фронте – последний крик был услышан. После того, как тыловые пропаганые крысы устроили травлю его, 10 лет бывшего на передовой, обвиняя в предательстве и т.д. После того, как заставили убрать последний пост о потерях под Авдеевкой. Он не мог молчать. И кричать в пустоту дальше тоже не смог, сочтя, что выстрел будет куда громче самого отчаянного крика. Вот, только в этом военкор и гуманитарщик, воин и правдоруб Андрей Морозов ошибся… Эту глухоту и выстрелом не прошибешь. Абсолютное большинство и не заметят. Как не замечают каждодневных жертв… Просто пойдут дальше, как прошли мимо всех предательски убитых героев Новороссии… А те, против кого гласом вопиющего был Мурз… вздохнут с облегчением: больше писать неприглядную правду будет некому. Летом этого года другой военкор, пред тем пометавшись до надрыва душевного, начал было вновь – писать правду. И очень быстро нашлась машина, сбившая его в собственном дворе… (Кстати, как там с расследованием? Нашли водителя, «случайно» сбившего героя Русской Весны Дубового?) Первых начавших не останется, они свидетели, которых боятся предатели… Останутся назначенные «герои» из тех, что «чем дальше от фронта, тем выше награды». Это было очевидно уже в 22-м, когда в первые же месяцы в лобовых атаках уложили в землю почти всех «славянцев»… Но зачем же было упрощать задачу – им? Уходить самому? Выстрелами такими никого не разбудишь. Это даже более века назад не удалось даже атаману Каледину. «Все жертвы напрасные»… — эту фразу Павел Дремов обронил на похоронах Мозгового. Жертва Мурза, к несчастью, действительно, напрасна. А уход его – большая потеря. Не из-за гуманитарки, не из-за снаряжения, которое он самоотверженно добывал бойцам, а потому что – слишком мало правды стало в нашем изолгавшемся мире. Мурзова правда была неудобна, не всегда справедлива, с ней можно было спорить, но это были слова человека, готового отвечать за них жизнью, человека, который, как все мы, мог заблуждаться, мог даже «упарываться», говоря современным жаргоном, но не мог крысятничать, приспосабливаться, лицемерить. Исчезающее качество, а потому столь ценное. Сегодня правды на нашей планете стало ещё меньше, на один голос…
Мурз на весь мир заявил, что наши тупые как пробки жидо-генералы в Авдеевке погубили 16.000 человек (только погибшие!) и потеряли 300 единиц бронетехники.
О потерях у нас сообщать по советским традициям не принято. Да и не вот хотят знать о них… Победительному шапкозакидательству – неудобная помеха. Ведь от того и на Мурза так ополчились в последние дни, что мешал он своим вечным скепсисом празднованию «взятия Авдеевки». Некогда Мозговой заявлял, что не может считать взятие Дебальцево победой из-за слишком большого числа потерь. Так и есть. Победа – это баланс между достигнутой целью и заплаченной за нее ценой. Города и нп, обращённые в лунные пейзажи, которые берутся в лоб месяцами и оплачиваются громадным числом жертв личного состава, это именно то, о чем говорил покойный комбриг. (Героизм воинов наших при этом, разумеется, вовеки славен, и обсуждать тут нечего, только поклониться земно.)
Впрочем, войны ведь у нас официально и нет. И неважно, что потери уже далеко превзошли афганские, враг расстреливает российские регионы. У нас «сво». И горькие сожаления о не состоявшемся «стабульском договорняке» (в котором «наши дорогие партнеры» уж на этот-то раз точно бы нас не обманули и не провели за нос!), и мечты о договорняке новом. Это и есть – их «образ победы». А не Одесса, Харьков, Киев…
Мурз в отличие от многих хорошо это понимал. И именно этого нескончаемого и циничного гешефта на русской крови вместо войны до победного конца и не выдержала его измученная за 10 лет пробивания стен и перекрикивания тотальной глухоты душа.
Елена Семёнова
полностью:Русская Стратегия