"Что ген.Власов может дать монархической идее? Решительно НИЧЕГО". — Как и современные эрэфийские подражатели 卐нацисты-гитлеристы卐.
КЕМ БЫЛ АНДРЕЙ ВЛАСОВ (с точки зрения русского монархизма).
Тетрадь Энеля.Как помнят читатели, когда я говорил, что русской контрреволюции 1917-1922 годов не повезло с лидерами, я говорил о Корнилове, Алексееве и Деникине. А в истории контрреволюции 1941-1945 годов примерно это же вывод будет применим к генералу Власову (и тем людям, которые составляли его окружение).
В данной статье мы разберемся, кем же был генерал А.А. Власов для русских монархистов и дела российской контрреволюции, рассмотрим противоположные мнения белых эмигрантов о лидере РОА и аргументы современных власовских апологетов, которым советский генерал представляется политически правее, чем был в действительности.
Сразу скажу, что эта статья не является опплевыванием могил воинов РОА и особенно тех русских монархистов, которые сражались под её знаменами против большевизма (так же, как и моя критика революционного руководства Белого Движения никогда не была нацелена на рядовых участников контрреволюции и отдельных представителей монархической верхушки Белой Армии). Статья затрагивает конкретно личность её "вождя", необоснованный культ которого был у большинства эмигрантов и без критического осмысления заимствован некоторыми современными монархистами.
***
На что в первую очередь монархисту следует обратить внимание касательно личности Андрея Андреевича?
а) советский человек
б) крупный красный военачальник
в) по убеждениям — левый, республиканец и демократ
Исходя из этого, Власов был и остаётся героем национал-демократов и либералов, но не монархистов. Поэтому бодавшийся с монархистами НТС абсолютно правомерно претендовал на власовское наследие, и то, что мы преимущественно знаем о личности Власова, сформировано руками солидаристов.
Его патриотической попытке освободить Россию от коммунизма мы, монархисты, решительно говорим: "да". Это же мы говорим и нынешним сторонникам Власова, пытающимся честно показать его фигуру и биографию в противовес тем "монархическим" противникам РОА, которые под соусом "правой" критики Власова пытаются продать идею поддержки СССР во Второй мировой войне и большевицкий культа 9 мая.
НО во всем же остальном я не вижу оснований для его незаслуженной популярности у части монархистов. И уж особенно ставить его рядом с Императором Николаем II, как это делает, например, национал-демократ Егор Ершов…
Что Власов может дать монархической идее? Решительно ничего.
Какие у Власова были военные заслуги перед Россией, соединяющие его с героями Первой мировой и Гражданской войны? Никаких. В ПМВ не участвовал, в русско-советской войне 1917-1922 сражался за красных и до 1942 года строил карьеру на стороне кр✭сно-ж✡️лтого Зла. По убеждению ли или сухо-карьеристски, т.е. безыдейно, — уже вопрос номер два.
Может, ценность Власова в том, что он "продолжатель Белого Движения", как нам тут же возразят его сторонники? Ну, если говорить о республиканско-демократической части Белого движения, которая не борется за монархию, отрицает еврейский вопрос и сотрудничает с монархистами только по принципу "враг моего врага", то да, пожалуй, Власов наследник Алексеева, Корнилова и их преемников из непредрешенческого РОВСа. Но если говорить о подлинно-монархическом Белом движении, фактическим основателем которого был монархист Петр Краснов (первый поднявший меч против большевиков ещё до Алексеева с Корниловым), то нет, здесь согласиться не получится. И неспроста с Красновым во Вторую мировую Власов по итогу не сошёлся, как и монархист Борис Смысловский. Вполне вероятно, что доживи до Второй мировой войны граф Келлер, генерал Дитерихс и барон Винберг, они были бы близки к позициям Краснова и Смысловского.
Критический настрой к Власову выражала ультраправая монархическая эмиграция, не имевшая или имевшая опосредованное отношение к непредрешенческому РОВСу.
Сперва рассмотрим позицию правых эмигрантов, а потом разберём свидетельства "за" Власова от провласовских белоэмигрантов.
Важно заметить, что противоречия Власова с Красновым и Смысловским были обусловлены не только отношением к Германии и тактическими расхождениями, но также и идеологическим неприятием монархистами левизны руководителя РОА.
Б.А. Смысловскго во Власове удивила «привычка на многое смотреть сквозь очки советского воспитания, а на немцев – как на исторических врагов России. Мне чрезвычайно трудно было перейти рубикон не столько русско-немецкий, сколько бело-красный». Власов полагал: «Белое движение захлебнулось оттого, что не сумело продолжить революцию Керенского против активно выступившего большевизма» и для решения русского вопроса необходимо продолжить революцию, сделать РОА точкой опоры «для национально–революционного пожара, для организации крупнейшего партизанского движения, саботажа и новой гражданской войны». Смысловский возражал: Россия "от всех этих социалистических экспериментов устала" (Смысловский Б.А. "Личные воспоминания о генерале Власове").
Упоминание симпатии Власова революционеру-социалисту, масону Керенскому, который в важный для России час предпочёл союз с левыми радикалами против офицерской реакции, крайне примечательно. Церковный и общественный деятедь Русского зарубежья Е.П. Ковалевский так отозвался о докладе соратника Власова Василия Малышкина в Париже 1943 года при выступлении перед эмигрантами: «Идеалы Малышкина: революция 1917 года “à la Kerensky”. Вот до чего дожили и додумались наши грамотеи, взять худшее из худших» (Пасхальный свет на улице Дарю: Дневники Петра Евграфовича Ковалевского 1937–1948 годов. Н. Новгород, 2014.)
Близкий к Власову лидер эмигрантского казачества Евгений Балабин описал свои попытки вовлечь в КОНР атамана Краснова: «П.Н. Краснову А.А. Власов почему-то не понравился, и он несколько раз говорил мне: «Как вы можете верить вчерашнему большевику». (Балабин Е.И. Далекое и близкое, старое и новое. М., 2009. С. 205.).
По словам посредника между ним и Власовым казачьего генерал-майора И.А. Полякова, Краснов сказал о Власове: «Я ему не верю» (Поляков И.А. Краснов – Власов: Воспоминания. Н.-Й., 1959).
Отношение к пленному советскому генералу, по словам солидариста Б.В. Прянишникова, «было далеко не всегда благоприятным. У иных часы остановились в 1920 году, и они Власову не сочувствовали, мол, генерал-то из красных» (Прянишников Б. Новопоколенцы. Силвер Спринг, 1986. С. 207.)
На совещании в издательстве «Посев» в сентябре 1951 г. один из авторов Пражского манифеста КОНР А.Н. Артёмов (Зайцев) так характеризовал отношение монархистов-эмигрантов к власовцам: «Правые нас швыряют влево и не видят разницы между большевиками и нами.» (Артемов А. Идеология солидаризма и ее развитие. Frankfurt/Main: «Посев», 1952. С. 33).
Как вспоминал Власов, один из лидеров крайне правой русской эмиграции в Германии, монархист-кирилловец генерал В.В. Бискупский выдвинул условием участия в КОНР «если в манифесте будет отражено, что будущей формой правления в России будет монархия, и предлагал оставить руководство в комитете за белоэмигрантами. С Бискупским мы ни до чего не договорились» (Протокол допроса А.А. Власова 25 мая 1945 // Генерал Власов: история предательства. В 2-х т. Т.2. Кн. 1. Из следственного дела Власова. М., 2015. С. 29.)
Генерал кирилловского Корпуса Императорской Армии и Флота А.С. Олехнович (в войну негласно глава военных кирилловцев-монархистов во Франции и Бельгии) вспоминал: «Я не могу считать Власова русским националистом, как и маршала Жукова <…> Оба эти генерала от “революции” никогда не будут русскими националистами, и я не питаю к ним никакого доверия – это стопроцентные большевики…» (HIA. ЛАО. Олехнович А.С. Воспоминания. Тетрадь 15. Л. 1369.).
И позднее, уже возглавив КИАФ, он в 1953 г. писал генералу РОВС А.А. фон Лампе: «Советским маршалам и генералам лично я не верю, все они продукты большевицкого строя, за который держатся крепко. Я достаточно наслушался всех этих Власова, Малышкина, Жиленкова, Меандрова, Мальцева, Трухина, Закутного, Благовещенского и других, ибо это все друзья Ворошилова и Буденного» (HIA. ЛАО. Олехнович А.С. Письмо к А.А. фон Лампе, 28 сентября 1953.).
Белый офицер, военный историк и правый монархист К.П. Попов делал заключение:
"Власов и Российская Монархическая Империя не имеют ничего связующего. Власов, как был, так и остался большевиком. Но про Власова нужно, к слову сказать, что «вождём » его можно считать лишь по глубокому недоразумению. […]
Прежде всего, вожди НЕ назначаются – раз; а внешним врагом – тем паче. […] «Вождизм», как правило, вытекает из безвыходного положения. Тогда появляется вождь – дерзающий и видящий то, те пути, которые от других скрыты… В этом отношении Власов блестяще доказал, [что] никаких данных Вождя у него не было. Он даже не попытался сделать того, что сделали наши Белые вожди, тоже в совершенно безвыходном положении в Ростове и на Кубани. […] А мы теперь глубокомысленно изучаем его «Пражский манифест» и стараемся оживить это мертворожденное дитя от противоестественного брака."
(Попов К.П. Символика // «Владимирский вестник». № 70. 1957. С. 9-14.).
С данной Поповым характеристикой лидерских качеств Влаосва солидарен Смысловский: «хороший солдат, но до своей новой военной и политической роли никак не дорос» (Грибков И.В., Жуков Д.А., Ковтун И.И. Особый штаб «Россия». М., 2011. С. 268.).
Любопытно, что летом 1945 года руководитель НТС В.М. Байдалаков поспешил заявить: Власов «сыграл трагическую роль» и «ни в какие дальнейшие комбинации входить не может, в силу чрезмерной самовлюбленности и отсутствия какого-либо государственного мышления». А о КОНРе лидер солидаристов заявил, что немцы сознательно составили Комитет «на 1/3 из продажных и аморальных людей, на 1/3 из полной бездарности и густопсового шкурничества и только на 1/3 из честных людей, идейных. Но и из этой последней группы только единицы смогут быть пригодны для будущего» (Окороков А.В. Фашизм и русская эмиграция. М., 2002. С. 501.).
Ультраправый монархист генерал А.В. Туркул, которого вместе с соратниками власовец Трухин подозревал в попытке организовать правый переворот в КОНРе, в частных разговорах о Власове признавался: "Этот человек [был] бесполезен […] Я был сторонником идеи, но не личности".
Монархический идеолог Иван Солоневич писал про окружение Власова ("Наша страна" N 2. 1948):
"Я не верю в "бывших коммунистов", ибо принадлежность к коммунистической партии вовсе не ограничивается наличием партийного билета, она определяется наличием "партийных навыков", от которых отвязаться не так уж просто. […] Мою книжку "Большевизм и крестьянство", которую я не под своим именем пытался выпустить в Праге, власовская цензура запретила за критику "ликвидации кулака как класса". Об этой ликвидации русского мужика мне Жиленков (член Президиума КОНР, начальник Главного управления пропаганды КОНР и главный редактор газеты «Воля народа» — прим.) рассказывал в тонах искреннего партийного энтузиазма.".
Позже Солоневич передавал такой эпизод из своего разговора с Жиленковым ("Наша страна". N 58. 25 ноября 1950. с. 2):
-Да бросьте Вы, Иван Лукьянович, дурака валять, вы ведь все-таки не белогвардейская сволочь!
На что я ответил, что если товарищ Жиленков хочет увидеть настоящую белогвардейскую "сволочь", пусть посмотрит на меня — сто процентов!".
Помимо этого, про Жиленкова есть свидетельство самого Власова: «комиссар всегда останется комиссаром» (Б. Плющов «Генерал Мальцев» Сан-Франциско, 1982, с.62).
Также Жиленков отметился как противник службы белых в ВС КОНР, сорвал в декабре и январе переговоры Власова с фон Лампе, подписание соглашения и публикацию обращения КОНР к белым солдатам и офицерам в «Воле народа» (Александров К.М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А.А. Власова 1944–1945. М., 2009. С. 404, 548).
Однако вместе с тем Власов сам отклонил требования фон Лампе вставить в манифест, что «РОВС сыграл большую роль как первая организация, активно боровшаяся против советской власти, и теперь призывается комитетом для совместной борьбы против большевиков», издать об этом обращение к РОВС, привлечь офицеров РОВС к формированию частей КОНР (Протокол допроса А.А. Власова 25 мая 1945 // Генерал Власов: история предательства. В 2-х т. Т.2. Кн. 1. Из следственного дела Власова. М., 2015. С. 29.). Из этого же источника мы узнаем, что главком РОА принял белых генералов Туркула и Крейтера с условием, если они распустят свои организации (те, в свою очередь, согласились).
Бесспорно, Власов не был противником участия Белых в РОА, но, по-видимому, признания за ними безусловной исторической правоты он не допускал. Что мешало ему не идти на поводу у комиссара Жиленкова, если в отношениях с белогвардейцами (да и не только с ними) он упорно диктовал свою волю?
Белогвардеец и монархист, редактор одной из власовских газет Анатолий Макриди писал в редакцию монархической газеты "Наша страна" подробное письмо о личности Власова в восприятии эмигрантов. На него следует обратить особенное внимание, поскольку оно проясняет многие вопросы (публикуется по: "Наша страна" N 2998. 14 окт. 2014 г. С. 3-4):
"преклонение перед памятью замученных антикоммунистов вполне уместно и полезно, а две страницы фотографий, интересны.
При всем том, осмеливаюсь снова дать совет: удержите в будущем газету от включения её во власовский лагерь и от излишнего прославления Власова, как всеобщего антикоммунистического героя; не позволяйте влиять на Вас власовцам находящимся подавляющем большинства на поводу предвзятого восхищения.
[…] Впервые я увидел Власова в Риге, где ему сделали остановку и он выступал перед малочисленной аудиторией на закрытом собрании. […] На нас с женой, которая, как стенографистка, его записывала, он произвел скверное впечатление. […] На меня Власов произвёл впечатление недалекого человека, типичного партийца, вероятно, уютного собутыльника, знающего много анекдотов и в общем, не плохого, но совершенно ненадежного парня, насквозь отравленного партийным воспитанием и неумеющего себя правильно держать.
[…] Дабендорф под Берлином был избран, как центр власовцев. Им дали форму, относительную свободу передвижения, право издавать газеты и журналы и организовать школу пропагандистов. Там же было и вербовочное бюро. Почти все руководящее должности в РОА принадлежали бывшим коммунистам, к чему немцы относились покровительственно, считая, что если коммунисты столько лет правили страной, то это, в деловом отношении лучшие люди Poccии. И если не болтать глупости, а делать дело, то дело это нужно делать только с коммунистами.
[…] Кроме того, ото всего Дабендорфа несло такой откровенной коммунистической псиной, что их позицию следовало считать антисталинской, но никак не антикоммунистической.
[…] А теперь о РОД, российском освободительном движении. Самое типичное в этом предприятии было полное отсутствие какого-либо намёка на какое-либо движение.
В лучшем случае его можно было бы назвать бестолковым топтанием на месте совершенно случайных и сомнительных “представителей”, некоторых из которых я знал лично. Как всегда, главное старание заключалось во взаимном подсиживании, в интригах, подножках и сплетнях.
[…] Теперь, ответьте мне почему все до одного генералы были повешены и ни один не застрелился? Я не против легенды “Власовского Движения”, если она вредит коммунизму, но я решительно советую Вам в будущем сдержанность в прославлениии легенды.
Лично мне, дух и направление РОД чужды, а сам Власов в нынешнем описании – легендарен. Но ни во время войны, ни тем более после неё, я никогда и ни в каких изданиях не писал того, что Вы прочли. Каковой бы ни была легенда, пусть живёт и крепнет пока объединяет антикоммунистов.
Но самим поддакивать не нужно. Нужно кивать головой, но участвовать в историческом обмане не нужно. Так я решил для себя."
Свое письмо Макриди завершает фразой: "Однако во время войны, а после неё особенно, во Власовском Движении стали участвовать настоящие русские националисты. Во его главе они появились лишь после войны. Настоящее Движение началось после казни 12 военачальников в 1946 году".
Макриди имеет в виду тех белых эмигрантов, которые возглавили часть послевоенных власовских организаций (Туркул, Глазенап, Чухнов и т.д.)
Этого же мнения придерживался и Солоневич ("Наша страна". N 58. 25 ноября 1950. с. 1): "Власовское движение под руководством А. Власова и Г. Жиленкова было одним движением, под руководством П. Глазенапа и Н. Чухнова — другим — почти диаметрально противоположным политически, и под руководством А. Туркула стало на третий путь. […] Личный состав Власовского движения проделал за эти годы огромную политическую эволюцию. Его жиленковские элементы ушли в СБОНР, его чухновские элементы видимо остались при Глазенапе. Здоровый центр сгруппировался вокруг ген. А. Туркула."
Иными словами, монархисты Макриди и Солоневич совершенно закономерно стремились вычленить из Власовского движения его правые элементы и работать с ними, критикуя левые. К Солоневичу мы ещё позже вернёмся.
Защитники Власова наверняка возразят, что все на представленные выше мнения и характеристики вождя РОА от эмигрантов есть и альтернативные мнения белых. Но естественно, это будут мнения не рафинированных принципиальных монархистов, представлявших ультраправый фланг эмиграции, а "умеренный", непредрешенческий — РОВС, имевший с убежденными монархистами весьма натянутые, а местами и враждебные взаимотношения. Впрочем, иногда это люди вполне уважаемые и достойные, поэтому будет правильным разобрать их позицию.
Какие фигуры из истории РОВСа и других эмигрантских организаций, симпатизировавших Власову, чаще всего приводят власовские апологеты в своих статьях?
Журнал "Часовой" В.В. Орехова, генералы А.П. Архангельский, Ф.Ф. Абрамов, А.А. фон Лампе, И.А. Поляков, полковник К.Г. Кромиади, Штрик-Штрикфельдт.
При анализе их свидетельств важно учитывать, что наиболее достоверными будут те, авторами которых выступали люди, лично знавшие и встречавшиеся с Власовым (среди критически настроенных к бывшему советскому генералу и имевших с ним личное знакомство мной уже названы фамилии монархистов Краснова, Смысловского, Солоневича, Бискупского, Туркула, Макриди и солидариста Байдалакова, хотя помимо них были и другие).
Генерал Архангельский, насколько известно, Власова лично не знал и черпал о нем информацию из переписки с Лампе. Готовность включиться в работу РОА ещё не является маркером позиции "за" Власова, что подтверждает пример вступившего в КОНР генерала Туркула, и после личного знакомства Архангельский вполне мог вынести впечатление о Власове, отличающееся от Лампе.
Генерал Абрамов много общался с Андреем Андреевичем, но кроме приветственного письма, отправленного до личного знакомства, до нас никаких свидетельств не дошло.
Отмеченный выше генерал Лампе долгое время противился вступлению в КОНР из-за непроясненной позиции власовцев относительно Белой борьбы. В Комитет он все-таки вступил, но, как уже было отмечено, официального и открытого обращения Власова к белым воинам так и не состоялось. Примечательно и свидетельство Лампе, приводимое власовскими сторонниками в письме к Архангельскому: "Если откинуть всякие сомнения и верить ему (Власову) полностью, то впечатление просто хорошее.". Вот именно, "Если откинуть сомнения и верить полностью". Но убежденные монархисты отказывались верить Власову. И разумно ли в принципе "отбрасывать сомнения" и "полностью" верить бывшему красному генералу?
Положительные свидетельства самых близких к Власову белых офицеров, Кромиади и Штрикфельдта, на первый взгляд кажутся наиболее сильными аргументами.
Но Штрикфельдт был убежденный демократ, поэтому никакого монархического осмысления личности Власова у него быть не могло. Демократ ценит демократа.
Монархист Кромиади был одним из немногих белых, кто в эмиграции находил общий язык со всеми эмигрантами, независимо от политических взглядов, и ни с кем никогда не шёл на конфликт. Это характеризует его как порядочного человека, но вместе с тем его недостаток будет продолжением достоинства — он не сказал о власовцах и их командире то, что выставит их в неприглядном свете. Однако то, о чем умолчал Кромиади, за него сказал Макриди в указанной выше статье:
"Что же до национализма, то он лучше всего выразился в рассказе того самого полковника Кромиади, которого вы напечатали в юбилейном номере.
Полковник Кромиади был начальником власовскаго штаба, единственным старым эмигрантом и бывшим царским офицером в верхушке РОА. Я хорошо помню, что он был совершенно подавлен засильем крупных коммунистов.
[…] Кромиади рассказывл, как в вербовочной комиссии допрашивался белый офицер, желавший вступить в РОА. После опроса, ему сказали: "Вы были у Колчака, потом служили у китайцев, потом поступили во французские колониальные войска, потом вас приняли в белогвардейскую организацию в Германии, сейчас вы работаете в канцелярии немецкой полиции. Другими словами, вы всю жизнь боролись против народа. Совсем непонятно, что вас привлекает к нам!".
Примерно похожая ситуация с капитаном Ореховым. Он всегда стремился к соглашательству, акцентируя внимание на хороших сторонах людей, затемняя отрицательные. Впрочем, с Власовым Орехов знакомства и не водил, а потому — объективного свидетельства оставить нам не мог.
Но даже если сумммровать позитивные эмигрантские показания о личности Власова и безоговорочно отринуть оглашенные мной критические замечания, остаются ещё две проблемы.
Во-первых, как писал Макриди об одном выступлении Власова перед эмигрантами: "На нас с женой, которая, как стенографистка, его записывала, он произвел скверное впечатление. На остальных — разное; преобладали старые эмигранты с такой сильной верой в каждого, кто подавал какую-нибудь надежду, что половина чуть не плакала.".
Иными словами, старая эмиграция зачастую была склонна видеть во Власове то, что она хотела видеть, а не то, что было в действительности. Поэтому так много людей "откидывали сомнения" и верили ему полностью.
Во-вторых, Андрей Андреевич был воспитан советским человеком в тоталитарной несвободной стране, в которой был вынужден всегда иметь два лица и уметь подстраиваться под собеседника. Как мы узнаём от близкого к Власову Сергея Флериха, вождь РОА умел это делать хорошо:
"Власов был первоклассным актером. Он мог разговаривать и интеллигентно и по простому. С каждым он говорил так, как считал нужным. У него был талант привлекать людей на свою сторону и невероятный шарм, но не инстинктивный, а наигранный. Он понимал, что нужно делать, чтобы сделать человека своим сторонником, даже когда разговор шел через переводчика. Достаточно было свести его с людьми, и дело уже было в шляпе.".
И если защитники Власова хотят нас убедить в том, что генерал стал антикоммунистом ещё до перехода на сторону немцев, скрывая свои настоящие взгляды, тогда сказанное мной приобретает ещё более убедительные очертания.
Этим же объясняется фрагмент из воспоминаний казачьего генерала И.А. Полякова, который я недавно увидел на одном дружественном канале:
"Многие, например, — продолжал Ген. Власов, — всячески зондируют почву и пытаются узнать — монархист ли я или республиканец. Но я молчу. Вам скажу, что ни то и ни другое. Для меня любая форма правления — приемлема. Но какая лучше, — это дело русского народа; он сам знает, что ему нужно. Захочет он монархию и я буду первый монархист, выскажется большинством за республику или федерацию, я столь же рьяно буду поддерживать его в этом.".
Это Власов сказал монархисту Полякову.
А вот, что он же говорил 23 марта 1945 приехавшему из Вены Д.В. Вачнадзе. Главная цель манифеста КОНР призвать народы СССР к совместной борьбе с диктатурой большевиков «под лозунгом: «Не монархия, не советский большевизм, а установление в России национально-народного управления» и «максимальное удовлетворение чаяний нерусских народов постольку, поскольку это не поколеблет внутреннего или внешнего положения самой России» (Воспоминания Д.В. Вачнадзе о беседе с А.А. Власовым // Генерал Власов: история предательства. Т. 2. Кн. 2. С. 331, 332.).
Приверженность Власова феврализму и республиканству есть и в других мемуарах и в самом манифесте КОНР, они общеизвестны. В свете всего вышесказанного, какие у нас основания верить в искренность слов Власова, приведённых в мемуарах Полякова? По-моему, этих оснований нет.
Можно было бы разобрать ещё какое-то количество разных примеров по этой проблематике, но, как мне представляется, написанного уже достаточно. Антикоммунистическая идея, дошедшая до нас из эмиграции со всеми её мнениями и оценками, нуждается не в слепом принятии, а в грамотном критическом осмыслении. Особенно это касается истории русской контрреволюционной борьбы, которая, к великому сожалению, не имела победного успеха.
Что ещё могут возразить сторонники Власова?
Например, что под влиянием эмигрантов Власовское движение и его руководитель за годы войны с 1942 по 1945 эволюционировали вправо. Да, бесспорно. Но Солоневич по этому поводу верно ставил вопрос: насколько вправо? Ответа монархический идеолог для себя не дал. Учитывая пластичность и непроясненность личных взглядов Власова, я бы не стал делать столь обнадеживающие, далеко идущие предположения а-ля "спасись Власов от Советов, оставшись в эмиграции — стал бы монархистом". Такой вариант можно допустить, но не стоит преувеличивать его вероятность.
Так кем все-таки был Андрей Власов?
Хороший ответ опять же даёт Солоневич:
"Изучение истории власовского движения имеет для нас совершенно реальное практическое значение, и всю власовскую акцию можно рассматривать с трех точек зрения:
а) Ген. А. А. Власов есть изменник Родине.
б) Ген. А. А. Власов есть герой.
в) Ген. А. А. Власов есть жертва катастрофически сложившихся обстоятельств.
Я лично стою на третьей точке зрения."
Полагаю, что проницательный Иван Лукьянович был наиболее верен в полярности оценок.
Власов НЕ герой. Ни как вождь антикоммунистической контрреволюции, ни как ориентир и образец для монархистов.
Но и точно НЕ предатель России. Как я уже сказал, поползновения советизированных "правых" под критикой Власова подсунуть нам триумф большевизма 1945 года нуждаются в решительном и бескомпромиссном ответе со стороны настоящих монархистов-антикоммунистов.
Во Власове отразилась одна из трагедий русского народа в XX веке. Его история — это трагедия советского крестьянина и военного, предпринявшего попытку стать русским. Попытка, будем честны, далеко не удачная, но, впрочем, не удачная она преимущественно по не зависящим от него обстоятельствам (советская система, нацисты, предательство Союзников, выдача на смерть большевикам, обрубившая его тернистый путь к русскому жизнепониманию и т.д.). Эта попытка уже показатель достоинства и заслуживает нашего признания. Но признания трезвого, без подобострастных возвышений.
