В издательстве «Чёрная сотня» готовится к выходу книга русского добровольца Александра Жучковского «85 дней Славянска». Оформить предзаказ на книгу можно уже сейчас на сайте издательства. В преддверии выхода книги её автор любезно согласился ответить на вопросы «Русской Стратегии». А книге «85 дней Славянска» и духовной сути «Русской весны» с Александром Жучковским беседует редактор «РС» Елена Семёнова.
— Ваша книга посвящена обороне Славянска. Почему Вы сконцентрировали внимание именно и только на этом эпизоде войны?
— По нескольким причинам. Во-первых, мне довелось принять непосредственное участие в обороне Славянска, и я знаю этот начальный период войны на Донбассе лучше, чем другие.
Во-вторых, «славянский период» был самым важным, ключевым, решающим эпизодом русско-украинской войны, поэтому заслуживает детального описания прежде всего. Этот период определил и судьбу Донбасского восстания, и освобождение части Донбасса, которая могла бы остаться под украинской оккупацией, как остальные регионы Новороссии. Зная суть и механику процесса, происходившего весной 2014 на Донбассе, могу утверждать, что без обороны Славянска восстание, скорее всего, было бы жестоко подавлено, и Луганск с Донецком ждала бы та же участь, что и Одессу с Харьковом.
В-третьих, решение написать книгу именно об обороне Славянска продиктовано желанием сделать детальное и конкретное описание начального периода Донбасской войны. Описание всего периода войны, включающей в себя много эпизодов, обстоятельств, сражений, заняло бы очень много времени, которым я пока не располагаю. Конечно, изначально хотелось написать «обо всем», но со временем пришло понимание, что книга о всех событиях 2014-17 гг. на Донбассе будет слишком поверхностна, поэтому все же решил сосредоточиться на «Славянском периоде», который знаю лучше и который мне представляется наиболее важным.
— Что будет представлять собой книга по жанру? Это воспоминания, очерки о героях и событиях, беседы с участниками и очевидцами, хроника войны?
— Это скорее «публицистика», чем литературное произведение. В отличие от некоторых участников войны, написавших свои мемуары (например, «Записки террориста» и «Посетитель»), я не могу похвастаться большим литературным даром и способностью к художественному воспроизведению. И за исключением нескольких эпизодов, не веду повествование от первого лица. Прежде всего это, конечно, хроника военных действий, разбор ключевых боестолкновений, описание обстановки в Славянске и вокруг него, в том числе с опорой на рассказы многих участников обороны Славянска, с которыми я встречался и беседовал.
— Какую главную задачу Вы ставили перед собой, берясь за эту книгу?
— Во-первых, отобразить в повествовании то, что мы называем «духом четырнадцатого года». Эту атмосферу всеобщего национального подъема, воодушевления и единения, в которой проходила Русская весна и героическая оборона Славянска. Мы хотим помнить сами и напомнить людям то, с чего и для все начиналось.
Во-вторых, — это задача максимально правдиво и точно, насколько это возможно, реконструировать события в Славянске и вокруг него, а также показать политический контекст этих событий.
— В 2014 г. всем нормальным людям было очевидно, что Русская Весна — именно русская, не советская, не какая-нибудь ещё. За прошедшие годы усилиями пропаганды акценты с русскости старательно сместили. В сущности, вообще постарались вымарать слово «русский». Это очень ярко проявилось, например, в странном пропагандистском фильме «Крым». Почему, на Ваш взгляд, так боятся русскости, почему так старательно пытаются подменить суть Русской Весны и вообще предать её забвению?
— Русская весна была таковой именно потому, что началась самостоятельно, как широкое народное движение — независимо и без патронажа Российской Федерации, которая предыдущие десятилетия демонстрировала непризнание русской субъектности как внутри страны, так и за ее пределами, в том числе на территории Украины. Движение, получившее название «Русская весна», было русским именно потому, что имело национальный характер, — характер противоборства с чужой искусственной идентичностью, навязываемой русским на Украине.
Для РФ же все русские, оказавшиеся на Украине после 1991 года, стали «украинцами». Для Росфедерации и жители Донбасса до сих пор «украинцы». Исключением в 2014 году стал Крым. Потенциал Русской весны был настолько велик, что поначалу в Кремле поддались ее «национальному очарованию», и, судя по всему, имелись реальные планы присоединения к России и других регионов Новороссии. Этот момент — март-апрель 2014 года — был настолько ярким и неожиданным, что дал почву для серьезных иллюзий о национальном повороте Кремля даже у таких скептиков, как я. Помню «Крымскую речь» Владимира Путина, в которой он раз двадцать говорил о разделенном русском народе и наших национальных интересах. К сожалению, эта риторика была быстро свернута, а от «проекта Новороссия» быстро отказались под давлением западных и украинских «партнеров». Как РФ неожиданно перешла тогда на «русские рельсы», так же быстро она с них и сошла и вернулась в свое прежнее состояние. Отсюда и «информационная дерусификация» в трактовках событий в Крыму и на Донбассе того периода.
— Вы были одним из первых добровольцев, отправившихся на Донбасс в 2014-м. Какова была Ваша мотивация?
— Многие годы до русско-украинской войны я был участником большого сообщества людей, которое жило ожиданиями серьезных перемен в России, в ходе которых мы могли бы оказать существенное влияние на российскую политику и характер российской государственности. Конечно, мы ожидали социальных потрясений внутри страны. Но активные события начались не в РФ, а за ее пределами. В тот момент многие, в том числе и я, действительно расценили это как начало национального поворота в РФ. И в этом хотелось принять участие, всеми силами способствовать тому, чтобы этот процесс развивался дальше. Хотя было и очень личное эмоциональное восприятие происходящего после трагедии в Одессе 2 мая, которая заставила меня, как и сотни других добровольцев, уехать на Донбасс.
— Тогда, в 2014-м, ряд людей, которые дотоле были с нами как будто бы на одной стороне баррикад (идейно «белых», националистов), вдруг оказались по другую сторону фронта, приняв сторону Украины и записав нас в «совки», «пособники режима» и т.п. Чем объясняется подобный вывих сознания и остаются ли эти люди вправе именоваться русскими националистами и белыми?
— Это объясняется, во-первых, незнанием и непониманием русской истории, во-вторых, простой человеческой глупостью. Таких людей не так много. Но ненависть к политическом режиму у них перевешивает любовь к своему народу. Хотя говорить о любви к своему народу невозможно применительно к людям, занявшим сторону противника, одержимого идеей уничтожения всего русского. Этот вывих сознания был свойственен многим людям в иные периоды истории, начиная со времен Андрея Курбского и кончая поддержкой чеченских боевиков против «федералов» в 90-х годах. Люди со здоровым национальным чувством всегда поддерживают в военном противостоянии свой народ, независимо от существующего политического режима. Даже самые последовательные антикоммунисты и ненавистники советского строя (как Ильин, Деникин и др.) не могли поддерживать немцев против русских (вот только русские тогда были совецкими рабами и служили в антихристовой Красной армии Сталина ) в годы ВОВ.
Что касается показного антисоветизма вставших на сторону Украины людей и записывание нас в «совки», то это очередное проявление деформации национального сознания этих людей. Независимая Украина и тотальная украинизация южно-русских земель России — это именно что порождение и продолжение национальной политики СССР, с последствиями которой мы пытаемся бороться. Никто на Донбассе за восстановление СССР и возрождение советских социальных и национальных практик не борется. Новороссия — это исторический феномен досоветской, имперской России. Новороссия стремится к сохранению русской идентичности и воссоединению с Россией, а не к ГУЛАГу и продолжению большевистской украинизации.
— Как бы Вы сформулировали идейную, духовную суть Русской Весны 2014 г.?
— Духовная суть Русской весны — пробуждение русского национального духа и его стремление сломать те порядки, которые насаждались и навязывались русским в течении многих десятилетий — сначала советского, и затем постсоветского периода. Русское добровольческое движение, возродившееся в 2014 году, было движимо не только идеей деукраинизации южнорусских земель России, но и «русификации» всей страны. Донбасс виделся нам плацдармом для этого процесса, мощным толчком, с помощью которого национальный поворот в РФ, наконец, начнется. «Сделаем Россию снова русской» — таков был нарратив Русской весны.
— Русскую Весну, к сожалению, давно сменила осень или даже путинская зима…На Ваш взгляд, суждено ли нам из него выбраться, и взойдут ли добрые посевы 14-го года? Каков Ваш прогноз?
— На возрождение Русской весны стоит надеяться, пока мы живы, пока жив русский народ. Который хорошо показал, на что способен даже после десятилетий деградации и национального упадка. Ведь до 2014 года мы сами, да и весь мир, похоронили себя и уже почти согласились с тем, что русские уже не способны на национальный подвиг и деятельную самозащиту. Оказалось, что это не так.
Конкретные прогнозы давать не люблю: опыт показывает, что русская реальность слишком непредсказуема, чтобы на основании постоянно меняющихся данных что-то моделировать. Но есть ощущение, что несмотря на усилия российских властей, к прежней жизни (который все жили до 14-года) страна уже не вернется, и впереди нас ждут суровые испытания. Окончательное решение «украинского вопроса» еще впереди. Ситуация в Новороссии находится в стратегическом тупике, выход из него для миллионов людей, в т.ч. в большой России, будет очень болезненным. К этому нужно быть готовыми.
— Историю войны, как известно, пишут победители. Нынешняя война ещё идёт, и конца её не видно, но её история уже фальсифицируется на наших глазах. В т.ч. потому, что многих героев 1-го периода войны уже нет в живых, и их вовсю пытаются подменить «героями» фальшивыми. Очень надеюсь и желаю, чтобы Ваша книга стала серьёзным противовесом различным фальсификациям, барьером на их пути и одной из отправных точек для будущих исследователей.