В.Г.ЧЕРКАСОВ-ГЕОРГИЕВСКИЙ: Русский монархический журнал в эмиграции «ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛЪ» выходил в Берлине и Париже в 1920—22 и 1926—31 годах. Издавался Высшим Монархическим Советом под руководством Н.Е.Маркова. Я располагаю подшивкой сего редчайшего журнального издания, подаренной мне сыном Белого поручика-алексеевца, галлиполийца, настоятелем парижского прихода РПЦЗ митрофорным протоиереем Вениамином Жуковым.
ПЕРЕДОВАЯ СТАТЬЯ: Третiй выпускъ “Двуглавого Орла”.
Берлинъ 1(14) марта 1921 года.
Bместе со всеми русскими людьми мы горячо сочувствовали и посильно помогали генералу Врангелю, вместе со со всеми глубоко скорбели мы о постигшемъ его пораженiи. Мы признаемъ, что выдающаяся энергiя, самообладанiе и незаурядная распорядительность военныхъ властей совершили все возможное для уменьшенiя размеровъ бедствiя внезапной эвакуацiи Крыма. Не для того, чтобы обвинять сраженнаго военачальника, а исключительно для указанiя истинныхъ причинъ печальнаго исхода белаго дела — печатаются эти строки.
При вceй разности характеровъ и политической обстановки вcе выступавшiе против большевиковъ белые генералы пали въ силу однехъ и техъ же роковыхъ причинъ. Всею душою революцiонеръ, генералъ Корниловъ пытался возстановить старую воинскую дисциплину и, возсоздавъ армiю, укрепить ту революцiю, которая именно развалъ воинской и гражданской дисциплины положила въ свое oснование. Самъ первый нарушитель воинской дисциплины, клятвопреступникъ и мятежникъ, генералъ Корниловъ искренно воображалъ, что онъ въ праве и въ силе требовать отъ солдатъ исполненiя долга присяги и повиновенiя. И Корниловъ и Алексеевъ и вся эта плеяда революцiонныхъ генераловъ неуклонно терпели пораженiе въ своихъ попыткахъ возстановить царское войско, не возстановляя самого Царя. Эти несчастные военные интеллигенты такъ и сгибли, не уразумевъ, что въ Россiи не только войско, но и все государство, весь укладъ общественной и соцiальноiй жизни держался непререкаемымъ авторитетомъ Царской власти. Колчак и Деникин фактически шли все теми же корниловскими путями, объявляли себя сторонниками Учредительнаго Собранiя и демократами и самую власть свою обосновывали на санкцiи «законнаго» революцiоннаго правительства. Хотя въ глазахъ Русскаго народа санкцiя правительства товарищей изъ бывшихъ каторжниковъ не имела решительно никакого значенiя, однако даже такой незаурядный человекъ, какъ адмиралъ Колчакъ, до последнихъ дней своей жизни изо всехъ силъ тянулся, чтобы угодить праздноболтающей кучке государственныхъ неучей и доказать никчемной сибирской «общественности», что онъ совсемъ не монархистъ, а, наоборотъ, добрый народоволецъ и демократъ.
Конечно. подобная политика предназначалась не только для внутренняго, но и для внешняго употребленiя, ибо великiя «союзныя» демократiи все время не столько помогали, сколько грозили прекращенiемъ помощи въ случае, если бы белые генералы дерзнули сойти съ приказанной имъ демократической платформы. Въ этихъ суетливыхъ потугахъ заслужить доверie всевозможныхъ демократiй Колчакъ и Деникинъ растратили довеpie техъ, кто только и могъ дать имъ реальную силу для победы; мы разумеемъ многомиллiонный классъ людей, ограбленныхъ революцiей, и всю массу контръ-революцiонеровъ и монархистовъ. Колчакъ и Деникинъ не были революцiонерами, но и они сами и, въ особенности, тыловой рой, который тучей обволакивалъ этихъ военачальниковъ, страдали застарелымъ интеллигентскимъ порокомъ; они не знали и не понимали Русскаго народа, они не понимали, что простой народъ и мыслитъ просто: — былъ Царь, Царь призывалъ на войну, Царь бралъ подати, Царь судилъ и каралъ, Царь миловалъ и жаловалъ, Царь давалъ землю, Царь делалъ деньги. На небе былъ Богъ, на земле былъ Царь. Было просто и ясно. Царь приказывалъ, народъ работалъ. И народъ съ Царемъ во главе творилъ великую исторiю Россiи. Но вотъ питерскiе господа, посадскiе и запасные солдаты свергли Царя и объявили свободу. (Здесь и далее выделение текста МИТ) Что это означало въ умахъ простого народа?
Это означало: не стало присяги, не стало закона, не стало власти. Делай, что хочешь, хватай, что можешь. А, въ особенности, долой эту проклятую, затеянную господами и начальствомъ войну съ немцами!
Кровавые фокусники iудо-большевики ловко подхватили эти хаотическiе лозунги и живо скроили изъ нихъ свою тактическую программу, угодившую въ caмый разъ дикимъ, животнымъ инстинктамъ народной стихiи. Начиная съ ограниченнаго Родзянки и кончая изворотливымъ Черновымъ, все революцiонеры пытались сманить народъ на свою сторону, но при всемъ старанiи никто изъ нихъ не смогъ опуститься на самое дно и въ своихъ лживыхъ посулахъ дойти до виртуозныхъ фокусовъ соцiалистовъ-большевиковъ. Вполне естественно, что всею массою своего невежества и своекорыстiя простой народъ устремился за теми, кто сразу и безоговорочно во всю ширь распахнулъ ворота соцiалистическаго рая… Коль революцiя, такъ настоящая, полная революцiя. Простой народъ выбралъ себе самое простое политико-соцiальное изделiе и живо довелъ революцiю до ея логическаго конца.
Февральские академики революции со своим жалкимъ временнымъ правительствомъ пали потому, что пытались ввести революцию в рамки закона, пали потому, что хотели узаконить само беззаконие. Колчакъ и Деникинъ, объявившие себя преемственными продолжателями дела временного правительства, также пали, не могли не пасть, ибо их дело было насквозь пропитано все тою же разлагающей керенщиной и интеллигентщиной, которыя однажды уже погубили Россiю.
Сменившiй Деникина генералъ Врангель сталъ вначале на почти верныи путь, сурово и правдиво обличилъ онъ всю ложь и пагубу политики своего предшественника, открыто и смело провозгласилъ онъ первый и третiй члены символа спасенiя Россiи: В е р а — и — Н а р о д ъ. Но на второмъ члене трiединаго символа генералъ Врангель споткнулся, онъ не решился исполнить прямой долгъ свой, онъ не объявилъ себя вернымъ слугой монархiи, онъ скрылъ монархическое начало въ двусмысленномъ заявленiи о Хозяине, котораго народъ самъ себе выберетъ. Однимъ въ Хозяине rрезился Царь, другимъ — президентъ, третьимъ — диктаторъ на беломъ коне. Не найдя въ себе мужества, чтобы сказать народу всю правду и во всеуслышанiе объявить, что 6езъ Царя Россiи нетъ спасенiя, генералъ Врангель сталъ на скользкiй путь посуловъ, уступокъ завоеванiямъ революцiи и заискиванiя у виновниковъ россiйскаго развала. Неустранимое противоречiе внутренняго монархическаго стремленiя и доказательства показного «демократизма» лишило Врангеля той силы народнаго доверiя, безъ котораго невозможно было победить большевиковъ.
Злой генiй Врангеля, его главный советчикъ и министр Кривошеинъ, пытался подкупить крестьянъ землею и выборнымъ хозяиномъ Земли Русской. Конечно, велика тяга крестьянская къ земле-кормилице; конечно, истомился народъ въ тщетномъ ожиданiи возвращенiя царскаго порядка и закона; конечно, не хуже грековъ докажетъ свой монархизмъ Русскiй Народъ. Но какъ ни были заманчивы посулы Вранrеля, все же народъ не поверилъ ему: — «Хорошо, что землю намъ предоставили», — говорили крестьяне, «но плохо то, что сегодня одинъ генералъ дастъ, а завтра другой генералъ отыметъ… Кто далъ имъ право распоряжаться? Разве это законъ?» Какъ настоящiя, верныя деньги — только царскiя деньги, такъ и настоящiй, верный законъ — только царский законъ. Такова стихiйная народная психологiя и съ нею считаются даже большевики, продолжающiе по сей день печатать поддельныя царскiя деньги съ ненавистными имъ изображенiями и символами.
Провозглашая грядущаго выборнаго Хозяина Земли Русской, советчики генерала Врангеля упустили изъ виду, что нашъ народъ на тяжкомъ опыте четырехлетняго безцарствiя до rлубины позналъ всю прелесть выборнаго государственнаго хозяйства. Советчики Врангеля, видимо, забыли, что передъ глазами народа во всю явь стоятъ зловtщiе образы трехъ выборныхъ хозяевъ Земли Русской: кн.Львова, Керенскаго и Ленина. Эти трое на нетъ свели великое государство Россiйское и весь Русскiй народъ превратили въ нищихъ. Чего же можетъ ждать народъ отъ четвертаго выборнаrо хозяина? После злого шута избрался шутливый злодей. Кого же пригонитъ демократическая четырехвостка на cмену кровавому псу Ленину? По такому ходу событий новымъ избранникомъ надо ждать самого сатану… Таковы, приблизительно, мысли, сверлящiя мозгъ простого русскаго человека при чтенiи широковещательныхъ посуловъ и похвальбы усердныхъ не по разуму поклонниковъ народовластiя.
— Разъ можно выбрать, то можно и прогнать, а если можно прогнать, то какой же это хозяинъ? Не хозяинъ то будетъ, а прикащикъ.
При томъ прикащикъ вовсе не народа, а неведомо откуда берущихся выборныхъ заправилъ, разныхъ Гоцлибердановъ и имъ подобныхъ. Нетъ, не выборнаго ставленника чужестранцевъ, а настоящаго хозяина, законнаго, Богомъ даннаго, Царя Православнаго, Царя Самодержавнаго ждетъ-не дождется измученный безбожiемъ, безцарcтвиемъ и беззаконiемъ несчастный Русскiй народъ. Начавъ съ угожденiя корыстнымъ инстинктамъ захватчиковъ чужой собственности, генералъ Врангель, въ угоду демократiямъ запада и востока, окружилъ себя правителями изъ числа недавнихъ разрушителей Россiи. Назначенiе соцiалиста Петра Струве и демократа Бернацкаго, парижское представительство съ масономъ Василiемъ Маклаковымъ во главе, вызовъ въ Крымъ на государственный cоветъ махроваго цветa революцiонной буржуазiи, исключенiе изъ армии примернаго офицера Баранова за неподанiе руки погубителю русской армiи Гучкову, экивоки въ сторону Учредительнаго Собранiя, заявленiя о недопустимости возвращенiя Россiи къ старому строю, — вотъ рядъ печальныхъ этаповъ по пути паденiя, пройденнаго правительствомъ генерала Врангеля. Подъ конецъ Крымское правительство до того демократизовалось, что стали возможны такie приказы военачальниковъ: «матросовъ подводной лодки “Утка» — рулевого Федора Кузьмича Грудичева, мотористовъ Николая Ивановича Олейникова и Григорiя Тихоновича Григорьева, изобличенныхъ въ большевистской агитацiи среди команды названной подводной лодки, постоянномъ восхваленiи порядковъ и деятельности большевиковъ и ихъ вождей, всяческомъ порицанiи Русской армiи и ввиду имеющихся сведенiй о намеренiи названныхъ лицъ захватить лодку по выходе въ море и отправиться съ нею въ городъ Одессу, где и перейти на сторону большевиковъ съ командой, а съ офицерами расправиться по своему, приказываю въ порядке приказовъ Главнокомандующаго отъ 11 мая с.г. за №3182 и отъ 14 iюля с.г. за №3348 выслать въ пределы советской Россiи…”. Этотъ приказъ №359 по Севастопольской крепости, подписанный генералъ-маiоромъ Стоговымъ, eсть классическiй образецъ того интелигентскаго либеральнаго гуманизма, который всегда является спутникомъ и предтечею неизбежнаго развала. Этотъ либеральный гуманизмъ за время революцiи истребилъ добрыхъ пятнадцать миллiоновъ лучшихъ русскихъ людей и почти поголовно все наше военное сословiе.
Ни гуманный демократизмъ, ни рукоплесканiе революцiонной общественности, ни восторги Бурцева, ни, полная обещанiй, словесность благородной Францiи, ничто не помогло — генералъ Врангель не могъ устоять передъ напоромъ большевиковъ, ибо не былъ поддержанъ Русскимъ народомъ. Конечно, народъ глубоко ненавиделъ большевиковъ и, конечно, всеми силами пошелъ бы за Врангелемъ, если бы только могъ поверить въ прочность его дела. Но народъ не могъ поверить въ прочность белаго дела Врангеля, ибо не было главнаго условiя для успеха: за генераломъ Врангелемъ не было Русскаго Царя.
(Сокр.)
****
Техника непротивленія злу въ борьбѣ съ революціей.
Въ біологіи извѣстно характерное явленіе, когда жертва, парализованная страхомъ, сразу теряетъ способность къ сопротивленію и пассивно попадаетъ въ пасть своего пожирателя. То же странное явленіе имѣемъ мы въ симптоматологiи революціоннаго психоза, когда сотни тысячъ жертвъ безъ всякаго сопротивленія гибнутъ на бойняхъ революціи, до послѣдняго вздоха лелѣя надежду спастись смиреніемъ. И только сами палачи, когда очередь доходитъ до нихъ, извиваются у ногъ своихъ замѣстителей, прося пощады. Психологія обреченныхъ тождественна съ душевнымъ состояніемъ кролика передъ раскрытой пастью пожирающаго его чудовища.
Если мы вспомнимъ страшныя времена Керенскaго, Петлюры, Махно съ неистовствами разнузданной черни, или организованный терроръ большевиковъ, передъ нами воскреснутъ картины, какъ русская интеллигенція пыталась непротивленіемъ и добровольнымъ подчиненіемъ умилостивить революціоннаго звѣря и вымолить тѣмъ у выродковъ человѣческаго рода милосердіе, которому нѣтъ мѣста въ ихъ изуродованной душѣ.
Полное затменіе умовъ охватило русское общество въ первые дни «свѣтлаго праздника» русской революціи и люди, ослѣпленные безуміемъ экстаза, не видѣли бездны, въ которую летятъ. Люди съ парализованными умомъ и волею превращались въ манекеновъ и выливали пакостъ своей души въ привѣтствіи наступающему раю, уже обагренному кровью и залитому смрадомъ. Когда я въ эти дни сказалъ радостному юношѣ, пѣвшему гимнъ новой жизни, что все погибло, онъ удивленно посмотрѣлъ на меня, своего любимаго учителя, отмахнулся: «Что вы?». Потомъ, много позже, я встрѣтился съ нимъ въ атмосферѣ крови и ужаса, вихря гражданской войны и онъ, подавленный пережитымъ, съ глухимъ стономъ произнесъ: «Да, вы были правы … погибло все!». Люди не понимали того что происходитъ, они были больны и слѣпы.
И нынѣ наши милые хозяева на чужбинѣ часто мечтаютъ о будущей у нихъ революціи и грядущемъ раѣ большевизма, а когда мы — уже пережившіе это — говоримъ имъ о томъ, что будетъ, они не вѣрятъ и отвѣчаютъ: «не можетъ быть — отберутъ у капиталистовъ, а не у насъ».
Громомъ и молніей пронеслись надъ радостно ликовавшимъ русскимъ обществомъ кровавые удары революціи. Не только слѣпые — мертвые могли бы пробудиться въ своихъ могилахъ отъ ужасовъ, творимыхъ людьми, называемыми мудрыми существами. Подлость первыхъ дней революціи уже сознавалась отдѣльными людьми, но на общественной аренѣ, въ одурѣвшемъ человѣческомъ коллективѣ, на дурацкихъ митингахъ, въ безстыдной вакханаліи лживой преступной прессы, люди бредили. Они называли хорошимъ то, что каждый въ своей душѣ считалъ омерзительнымъ и гадкимъ. Раздвоилась психика человѣка: на людяхъ онъ былъ одинъ, наединѣ съ собою другой.
Революція стала божествомъ, котороѣ огромное большинство тайно проклинало, оффицiально же славило и восхваляло. Десятки и сотни тысячъ интеллигентовъ, офицеровъ и бывшихъ солдатъ были зарѣзаны десятками чекистовъ на человѣческихъ бойняхъ. А въ ночь на 29 августа 1919 г. въ Кіевѣ реалистъ Вихманъ перестрѣлялъ 127 жертвъ въ сараѣ ЧеКа. Тупые красноармейцы — дѣти русскаго народа — подводили къ подвалу обреченныхъ и сдавали на руки гадкому жиденку, наплевавшему въ душу русскаго народа.
Когда входили побѣднымъ маршемъ въ города большевики, то вмѣсто дружнаго отпора слышались рѣчи о томъ, что «большевики теперь уже не тѣ», что «не надо ихъ озлоблять, не надо сопротивляться!!». И отсюда пошло это нелѣпое непротивленіе злу. «Эволюціонировавшіе» будто бы большевики преспокойно ставили къ стѣнкѣ и вырѣзывали свои жертвы въ чрезвычайкахъ. Жертвы въ своемъ непротивленіи сами раздѣвались догола и послушно ложились ярусами на мертвыя уже тѣла въ ожиданіи пока Янкель или Сруль пуститъ имъ пулю въ затылокъ. Такая пассивность съ точки зрѣнія инстинкта жизни кажется невѣроятною, но именно она и есть одинъ изъ характерныхъ симптомовъ революціоннаго безумія.
Въ Одессѣ, въ ея послѣдніе дни, по удостовѣренію коменданта города, находилось около 40 тыс. боевыхъ офицеровъ, прошедшихъ школу великой войны. Но гидра революціи загипнотизировала ихъ, и они потеряли способность къ сопротивленію. Когда однажды на митингѣ я призвалъ ихъ взять въ руки винтовки и защищать Одессу, поднялся дикій вой протеста: «Довольно авантюръ! Долой оружіе! Не раздражать врага!»
Только страхъ дѣлаетъ демоновъ революціи сильными. Фактически они слабы. Революція и контрреволюція до смерти боятся другъ друга. Страхъ и ненависть есть двѣ господствующія эмоціи и страсти революціи. Жертвы боятся палачей, а палачи не трепещутъ передъ жертвами изъ страха совершаютъ террористическія звѣрства. Этому не надо учить людей: природа щедро надѣлила ихъ способностью терзать другъ друга. Обѣ стороны переоцѣниваютъ силу противника. Фактически революціонеры всегда слабые: идейных фанатиковъ, руководящихъ революціей, есть горсточка. Революціонный же скотъ легко повернуть въ другую сторону, что блестяще доказалъ опытъ Гитлера.
Этотъ революціонный скотъ и представляетъ собой все революціонное общество и, въ частности, интеллигенція. Она пресмыкается передъ новыми кумирами разрушенія и разбоя, лжетъ и льститъ, ожидая богатыхъ милостей отъ людей, ее не знающихъ.
Безъ сопротивленія сдаютъ свои позиціи государственная церковь, чиновный аппаратъ, полиція и войско.
Въ три дня разрѣзала русская церковь молитвы, повычеркнула поминаніе Царей и у алтаря Всевышняго стала возносить молитвы за всякую шваль. И что же — помогло? Костяками духовныхъ пастырей усѣяна русская земля, и тысячи іереевъ приняли мученическую смерть. Развѣ не было бы лучше, если бы въ первые часы бунта Церковь предала бы проклятію новыхъ боговъ земного рая и не привела бы къ присягѣ слякоти временнаго правительства русскій народъ?
Присягали Милюкову, Керенскому и Гучкову! Это ли не срамъ?
Герои фронта, не знавшіе страха передъ врагомъ «разсѣивались» предъ бѣсами революціи вмѣсто того, чтобы ударомъ штыка приколоть ихъ къ землѣ. Параличъ защитныхъ силъ былъ страшенъ и предопредѣлилъ гибель десятковъ тысячъ офицеровъ.
Но вотъ, мы въ эмиграціи. Здѣсь физически не убиваютъ, и тотъ, кто не боится униженія, физически можетъ жить. Ужъ здѣсь-то можно было бы послать проклятіе революціи, такъ что его услышалъ бы весь міръ. Не тутъ-то было!
«Замалчивать», «не раздражать враговъ», «быть внѣ политики», вотъ современные девизы русскаго интеллигента въ эмиграціи. Эмигрантъ признаетъ всякую самозваную власть, вродѣ предсѣдателя совѣта пословъ Маклакова, онъ строитъ лѣсъ новыхъ сѵмволовъ и девизовъ. Отрицаетъ онъ лишь Царя, лозунгъ преемственной власти и Державный гимнъ.
Разрѣшается ругать большевиковъ, сваливая на нихъ всѣ вины революціи. Но вѣдь имъ на это «жестоко наплевать», а борьба съ ними и подъ полы пріютившихъ насъ державъ — занятіе довольно смѣшное. Зато герои Февраля у насъ въ почетѣ. Добиваютъ старую Россію, рекомендуя ей «обновленіе» и «омолаживаніе». Пресловутая тактика сводится къ двумъ пріемамъ: во-первыхъ, къ попыткамъ надуть противника, замаскировавъ истинныя мысли и побужденія, а во-вторыхъ, къ тому, чтобы «не раздражать» его, полагая, что все само собой образуется и что врагъ перемѣнитъ гнѣвъ на милость. Увы! Обмануть никого нельзя, ибо люди не такъ глупы, какъ думаютъ. А непротивленіе злу только разжигаетъ наглость противника.
За примѣрами ходить недалеко.
Съ русской эмиграціей ушелъ весь тотъ лѣвый февральскій элементъ, который создалъ революцію и погубилъ Россію. Тутъ всѣ растлители, заговорщики и разрушители: Керенскiй, Милюковъ, Гучковъ, Шульгинъ, Родзянко, Струве, съ ихъ бабушкой Брешковской; чисто вымели полъ революціи большевики, выбросивъ весь ея соръ. Всѣ они оказались въ эмиграціи. Отъ нихъ пошло и возглавленіе эмиграціи съ традиціями Временнаго правительства и періода омраченія русскаго духа.
На почвѣ отрицанія монархизма покатился по эмиграціи знаменитый приказъ Врангеля № 82, вполнѣ аналогичный приказу №1 Временнаго правительства. Монархія стала одіозна бывшимъ царскимъ генераламъ и пошли: то «молодая», то «новая» Россія, то евразiйство и прочая чепуха. Слышался лепетъ о «несвоевременности» старыхъ лозунговъ, о непопулярности отжившихъ идей. Когда же смѣлые люди пытались говорить о славѣ прошлаго и о возвращеніи къ Императорской Россіи, на нихъ махали руками и шептали: «Что вы, что вы? Развѣ можно въ наше время говорить таки вещи! Не надо раздражать враговъ!»
Въ Галлиполи царскимъ генераломъ Врангелемъ совершается величайшее кощунство: запрещается державный гимнъ и срывается со знаменъ историческій девизъ: «За вѣру, Царя и отечество!»(Врядли стоит обвинять Петра Врангеля,он сделал это, чтобы притушить конфликт.Дело в том,что по палаткам в которых молились монархисты неоднократно стреляли.) Безъ протеста со стороны доблестнаго русскаго воинства принимается это насиліе надъ честью и славою Императорской арміи. Просятъ не раздражать какую-то дрянь напоминаніемъ объ эти святыхъ сѵмволахъ и замалчиваютъ отреченіе воинства отъ того, чему оно присягало. Высшіе правовѣды — эти привилегированные питомцы и поклонники царской Россіи — изощрятся въ придумываніи новыхъ лозунговъ, бормоча какой-то вздоръ о «трудящихся христіанахъ», словно царская Россія была пріютомъ бездѣльниковъ, дававшихъ правовѣдамъ даромъ праздную и сытую жизнь.
Оффицiально русская эмиграція возглавляется въ Бѣлградѣ гнуснымъ заговорщикомъ противъ Царя, во имя котораго только и пользуются русскіе здѣсь особеннымъ гостепріимствомъ, — Челноковымъ, и его сподвижниками, героемъ Викжеля и гомельскихъ мастерскихъ — Орѣшковымъ, и проч. Долгіе годы втихомолку проклинаютъ бѣженцы всесильнаго диктатора и молчатъ, кого-то боясь раздражить своимъ протестомъ. Воспитаніе юношества поручается членамъ партіи цареубійцъ — эсеровъ, и глупыхъ бѣсовъ разрушенія «кадетовъ». И обрабатывается психика юношества столь прекрасно, что глядя на созрѣвшихъ молодыхъ людей, бывшій русскій человѣкъ не постигаетъ, какъ умудрилась зарубежная русская школа создать людей съ психикой ублюдка, лишенныхъ русскихъ историческихъ традицій и не усвоившихъ патріотизма новой своей родины. Партія кадетовъ выдвинула своего растлителя, написавшаго позорнѣйшій памфлетъ на русскую исторію. Хохоталъ очень Троцкiй надъ этимъ русскимъ срамомъ и былъ доволенъ своими шабесгоями.
Молчали сѣдые воины, въ тайникахъ души развертывая свои воспоминанія о былыхъ подвигахъ, когда генералъ Императорской арміи съ эстрады поносилъ главу династіи. Но когда изъ-подъ полы, подъ видомъ увертюры Чайковскаго украдкой играли кусочекъ запрещеннаго державнаго гимна, радостно загорались глаза россійскихъ зубровъ и скрежетали зубами бѣсы революціи.
Сорвались съ цѣпи Богомъ обиженные, безталанные зарубежные журналисты, ведомые своимъ вождемъ информаторомъ по русскимъ дѣламъ, и дерзко поносили послѣдняго героя — Императора и клеветали на династію. Но какъ въ ротъ воды набрали — молчали бывшіе сановники и сочлены пакостники, бывшіе офицеры русскаго генеральнаго штаба.
Боялись… Кого?
Но вотъ, наконецъ, въ переполненной молящимися русской церкви четыре достойнѣйшихъ архіепископа съ сонмомъ духовенства служатъ торжественный царскій молебенъ по случаю событія, могущаго имѣть неисчерпаемыя послѣдствія. Пpодираетъ морозъ по кожѣ русскаго человѣка, когда честный діаконъ провозглашаетъ моленіе въ полнымъ т и т у л о м «О великомъ Государѣ всея Россіи»… Слезы выступаютъ на глазахъ пробуждающихся русскихъ людей, и искры гнѣва мечетъ глаза троцкистовъ. Корабельныя крысы дано уже сбѣжали съ этого праздника русскаго оздоровленія, здѣсь многихъ нѣтъ, кому бы надо было быть, тѣхъ не оказалось. А когда-то обласканныя царемъ, увѣнчанныя крестами за подвиги Имперіи тѣни прошлаго, какъ Мефистофель отъ креста украдкою, трусливо пробираются къ выходу…
Такъ раскалывается душа русскаго человѣка въ изгнаніи. Но слабъ сатана, и не надо его бояться. Похоже на то, что пресловутыя «темныя силы» въ значительной степени суть миѳъ, и что сущность ихъ состоитъ въ помраченіи нашей собственной психики, охваченной страхомъ и возвеличивающей ничтожество, принимая мелкихъ чертенятъ за гигантовъ, съ которыми будто бы нельзя открыто бороться и которыхъ не слѣдуетъ раздражать.
Но когда очнется отъ своего безумія славный воинъ и, вернувшись подъ сѣнь двуглаваго Россійскаго орла, прикажетъ своимъ чудо-богатырямъ насадить на остріе своихъ штыковъ всю нечисть революціи, какъ тараканы расползутся бѣсы, и снова возсіяетъ своимъ величіемъ Историческая Россія въ ореолѣ старой славы.
Проф. Н. Краинскiй.
«Разсвѣтъ надъ Россіей» (Бѣлградъ), №1, Февраль 1938 г.
Сайт»Сила и Слава»