Сегодня, 14 июня , вознесся ко Господу Василий Григорьевич ПИВОВАРОВ – казак XV Казачьего Кавалерийского Корпуса, принимавший участие в боях, выданный вместе с тысячами других казаков в Лиенце.
Василий Григорьевич прошел сталинские лагеря, жил в жуткой нищете, но никогда не терял крепости духа и истинной, не лицемерной веры в Господа и любви к жизни – он жил и жизнь его была похожа на крест – мученический, воинский крест стяжательства за Россию павшую, за которую он бился, за которую страдал и за которую он так кротко умер в своем доме, в станице Кривянской, что на Дону.Прошедшему весь ад советского концлагеря ему, по высшей воле, было суждено родится там же – в Новочеркасской тюрьме, в 1925 году. Он сидел в утробе материнской, в чекистской камере, где была заключена его мама со старшим сыном и дочкой, когда отца — белого атамана, полковника уже провели мимо по коридору на расстрел. Отец был в Новочеркасске еще при Государе в Атаманском правлении. Мать-казачку расстреляли сразу же после родов. Он жил у приемных родителей, но позже узнал про своего настоящего отца – казачьего полковника Русской Императорской Армии.С приходом в Новочеркасск германской армии Василий Григорьевич, попросив благословления у своей приемной матери, ушел на войну – Вторую Гражданскую, где служа в разведке, получил три (!) креста и наградное оружие лично от походного атамана Казачьего Стана Павлова.Свое спасение в Лиенце сам хорунжий Пивоваров называл не иначе как чудом Господним – еще бы, полковник НКВД увидел казака «во всей красе» — по форме, да с наградами, но приказал форму скинуть в общую кучу и говорить чекистам, что шел с обозом и окопы рыл. Так и удалось избежать расстрела.А вот выдачи на «родину» — нет. Высшая мера наказания была заменена на 25 лет лишения свободы. И началось каторжное скитание, где Василий Григорьевич вспоминал Кемерово, Соликамский лагерь и страшную железную дорогу Москва-Пекин, где под каждой шпалой русские кости лежат…По воспоминаниям Василия Григорьевича, все ужасы тюремного заключения, карцеры, «земляные мешки», где стоять можно было только в рост, а на голову текла ледяная вода, издевательства охраны – ему удалось пережить только благодаря вере в Господа – «Господи, стерплю я только для Тебя» — повторял казак в нелицемерной преданности, не знающей границ.Он любил частенько, еще и на распев, вместе с заключенными батюшками распевать «Отче наш», «Богородица, дева, радуйся» и «Живый в помощи» — строжайшее нарушение лагерного устава, но им не ведом страх – все ради Господа, все во имя России.И «блатных» на него натравливали, и принуждали – а Пивоварову все ни по чем, живет и Господа славит. Из заключения освободили только в 1955 году, но и на свободе пришлось не сладко – жизнь с клеймом «фашиста», «врага народа» отразилась и на детях – младшего сына, Сергея, учившегося на одни «пятерки», не приняли в Политехнический институт – со школы была послана характеристика – «сын врага народа».К Василию Григорьевичу Пивоварову часто приезжали казаки со всей России, собирали помощь, кто чем мог – на слуховой аппарат, на еду, на лекарство – мизерной пенсии ни на что толком не хватало. Но старый казак не жаловался, не роптал – над его кроватью, в доме, с прохудившейся крышей висели иконы и портрет Государя-Мученика, пред которыми он каждый день молился и твердо верил — «Господи, стерплю я только для Тебя».
Все последние годы жизни Василий Григорьевич был из ветеранов Русского Освободительного Движения самым активным участником Белых казачьих мероприятий вместе с создателем донского Мемориала и подмосковного Музея В.П.Мелиховым. Приезжали к Пивоварову в покосившуюся хибару на совет донские казаки, что по одиночке, что собраниями. Много было у него помощников и учеников из казачьей молодежи, русских со всей России. Он гостям отвечал толково и бодро. Говорил:
— Я офицер Белого Движения Его Императорского Величества!
Ему было 88 лет…
ВЕЧНАЯ СЛАВА, ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ НАСТОЯЩЕМУ ГЕРОЮ И ЗАЩИТНИКУ СВОЕГО ОТЕЧЕСТВА – ВАСИЛИЮ ГРИГОРЬЕВИЧУ ПИВОВАРОВУ!
Завещание В.Г.Пивоварова:
«Мы должны быть с Богом!»